— Ты чего к дрессировщикам прицепился? Ты хоть одного живого дрессировщика видел?
— Это для убедительности, — стал оправдываться Славка. — Главное дело, я своевременно трахнул статьей по безобразию.
— А чего ж ты про Федора не написал? — спросил я.
— Федька — не главное. Он жертва тирании, вроде тебя. Я же объяснил: мне надо было трахнуть по беспорядку.
— Между прочим, я знаю, почему ты Федора в своей паршивой статейке не тронул, — сказал я.
— Ну, почему? — заинтересовался Славка.
— Боишься, чтобы Федор не трахнул тебя по башке.
— Дурак! — крикнул Славка.
— А ты не очевидец, а ничегоневидец. На твоей совести в косую линейку не клякса, а целая бутылка чернил разлита.
На этом наш разговор с Ершовым окончился. Но неприятный осадок все-таки остался. Как будто я в чем- то виноват перед Сашкой.
***
У нас был отрядный сбор. Раздавали дополнительные пионерские поручения. Спорили, как всегда, долго. Особенно из-за меня. Славка Ершов сказал, что раз я так долго страдал от буксирования, мне поручений давать совсем не надо. Что будто бы по моему внешнему виду, если приглядеться внимательно, можно заметить, как Сашка Иванов надорвал во мне все жилы, и что прежде всего мне надо очухаться и набраться сил.
Я не знаю, какие признаки бывают у человека с надорванными жилами. Лично я в себе ничего особенного не замечал, но упустить удобный момент было бы глупо с моей стороны. Я на всякий случай сделал кислую физиономию и начал слегка покашливать.
Сашка Иванов тоже выступил и сказал:
— Тимке можно поручить что-нибудь по истории или литературе. Он сочинения складно пишет.
— А может, по физкультуре? — ехидно спросил Славка.
— Можно и по физкультуре, — согласился Иванов. — Надо подумать. Кто как, а я за то, чтобы дать поручение Ерохину.
Танька встала со своего председательского стула и сказала:
— Я присоединяюсь к мнению Иванова. Я за поручение Ерохину. А чтобы Тимка скорее очухался от буксирования, ему самому надо взять кого-нибудь на буксир. Это называется вышибать клин клином. Некоторые люди до сих пор таким способом лечатся. Пусть Тимка возьмет шефство над Сережкой из своего подъезда. У Сережки мать с отцом на Север уехали, а бабушка очень старая.
— Нужен мне твой Сережка! — сказал я. — Он маленький, в школу только на следующий год пойдет. И шефства я не люблю. Просто терпеть не могу.
— Раз тебе дают задание, — заявила Танька, — не спорь. Мы же для тебя стараемся.
— Я не спорю. Только откуда я знаю, что мне с ним делать? А потом бегай, ищи его по двору…
