Воистину: тяжело в учении, легко в бою! А мысли–то!.. Окаянные, нескромные, яркие, почти детские в своём выпирающем максимализме.
Кроссовки на ногах приятно и мягко шуршат по давно не метёному асфальту. Тренированные ноги привычно отмеряют метры растрескавшейся поверхности дороги. Ничего лишнего. Свежее утро, чистый воздух с моря, красноватый пузырь рассвета, надувающий зарю нового дня на горизонте где–то там, за Адлером, в Грузии. Раз–два, раз–два. Скупой ритм, вязнущий в рассветных сумерках. Не сбавлять темпа и через пару минут будет лаз в бетонной стене, а там до штаба быстрым шагом, чтобы успокоить дыхание. Даже вспотеть не успеешь, когда будешь сидеть на БП (боевое планирование) в кабинете командира.
Когда до дыры в бетоне оставалось каких–то 800 метров, из боковой улочки частного сектора со слежавшейся в ночном покое пыли, прихватив с собой вихрь фруктово–винных ароматов щедрого, недавно минувшего лета, выбежал ещё один бегун.
— О! — радостно воскликнул он, в приветствии поднимая руку, и не сбавляя темпа, сблизился, протягивая «краба» для рукопожатия. — Привет!
Это был старший лейтенант Пошехонец, оператор с вертолёта Бати, командира отряда, полковника Сафьянова. Летали они на «клоуне», Ми‑28Н.
— Привет пассажирам! — ответил Вадим, отвечая на пожатие.
На эту шуточную снисходительность Пошехонец широко улыбнулся. Операторов вооружения на Ми‑24 и Ми‑28 часто называли «пассажирами», на что последние не спешили обижаться.
— Ну, что, на рывок? — предложил офицер.
сценарий, литературная адаптация
Вадим ничего не хотел менять. Ритм был взят удачно. Ещё пять минут бега и можно было видеть себя в штабе, без одышки, в сухой, не пропитанной потом рубашке, полным энергии на будущий нелёгкий день в обстановке необъявленной войны. Пока можно было просто получить удовольствие от того, что ещё можешь полностью управлять событиями. Вполне возможно, что пройдёт каких–нибудь тридцать минут, и новые, непредсказуемые обстоятельства будут управлять тобой, нисколько не заботясь о твоих жизни и здоровье.
— Не, как–нибудь дошлёпаю так.
— Как знаешь, — вздохнул Пошехонец и, сбавив темп, поравнявшись с Вадимом, легонько толкнул его корпусом. — Тогда подвинься. Эта дорога одна на двоих.
Сосед быстро вошёл в ритм, правда, дышал громче, чем Вадим. Его лёгкие при каждом выдохе выбрасывали заметный кисло–терпкий запах перегара.
— На Кузьмича не хекай, — посоветовал Вадим, имея в виду отрядного врача и обязательный предполётный медосмотр.
