Впервые попав на такой осмотр, Вадим немного запаниковал. Показалось, что его собираются задушить или сломать, как сухой камышовый стебель. И случись это в действительности, не было бы ни единого шанса вырваться из докторской бетонной хватки.
Первым был охвачен врачом Илья. Офицер даже закряхтел в тяжёлых объятиях врача.
Пошехонец был прав. «Выхлоп» у доктора был куда более насыщенным, нежели у кого–либо из проходящих осмотр в это утро. Не спасала и вентиляция. Перегар плотно заполнял всё пространство врачебного кабинета.
— Жалобы, просьбы, — гаркнул доктор, продолжая мять старшего лейтенанта Пошехонца, у которого уже начали выпирать глаза из глазниц, а кожа лица краснеть.
— Изжога, Кузьмич, — с натугой выдохнул офицер.
— У меня тоже. Молодое вино — это тебе не боржоми. — Он полез в карман своего халата и достал блистер с таблетками, выковырял из него две. — Держи. Глотнёшь сразу обе. Запей хорошо. Здесь!
Он отпустил Илью и прошёл к столу, чтобы заполнить форму осмотра пилота. Молодой офицер, потирая шею, прошёл к бювету, чтобы запить лекарство.
— Голова не болит? Хорошо спал?
— Немного, Кузьмич. Спал как убитый, — поторопился ответить Пошехонец.
— Жалоб нет.
— После планёрки пойдёшь в душ. Сделаешь себе минут на пять. Контрастный. Головная боль пройдёт. И потливость.
Доктор сел за стол, вытер руки салфеткой, и указал коротким толстым пальцем на угол столешницы.
— Ногу. Сюда.
Вадим стоял в стороне и терпеливо ждал своей очереди, оставаясь нечаянным зрителем. Он хорошо знал историю ноги Пошехонца, отчасти являясь её непосредственным участником.
Илья присел, торопливо расшнуровывая берц на ботинке. Было заметно, что делает он это с осторожностью. Травма его ещё беспокоила.
В ночь с 8‑го на 9‑е сентября все боевые вертолёты отряда совершали ночной авианалёт на временные лагеря боевиков неподалёку от Красной скалы. Авиаразведка сфотографировала стоянки, и на полученных фотографиях было отчётливо видно, что боевики были превосходно вооружены. В их арсенале были и плечевая артиллерия, и безоткатные орудия, и миномёты. Меры были приняты незамедлительно.
Авианалёт был результативным. Скрытый подход и ночь обеспечили внезапность. Залпы НАР разметали врага по склонам горы, но вертолёты были внезапно контратакованы тяжёлыми пулемётами. Стараясь прикрыть выход из атаки пары Ми‑24 майора Зелинского, работавших по цели «Тумба», экипаж Ми‑28 командира отряда пошёл в атаку на вспышки, но во фланг ему ударили из другой скрытой огневой точки. Контратака была внезапной и велась из хорошо замаскированных позиций, определить которые разведка не смогла.
