кружащимся вокруг неё штормом. Эрин не может двигаться и, Боже, она не хочет этого делать. Он
спокойный и одновременно похож на шторм, одновременно мирный и трагичный, что по-своему
прекрасно. – Пожалуйста.
– Скажи это снова, – почти приказывает мужчина, а она не может вспомнить, чего он хочет.
– Ещё. Да, – бормочет она. – Блейк.
Он обеими руками поднимает вверх её колени.
– Скажи: Пожалуйста, Блейк.
Так она не может двигаться, когда её ноги согнуты и прижаты к груди, когда Эрин связана
крепкой скованностью своего собственного тела и его упрямыми сильными руками на своих
коленях.
– Пожалуйста, – сглатывает она, – Блейк.
– Ещё раз.
Она тихо всхлипывает.
– Пожалуйста, Блейк.
Не убирая рук с её ног, мужчина направляет свой член вверх. Головка кажется невероятно
широкой, а она так открыта и обнажена для него. Плавным движением он толкается внутрь. И даёт
ей именно то, чего она хочет, как и всегда. В постели или в жизни, телом или сердцем, Эрин всегда
может доверять ему и просить, чтобы он наполнил её. Это изливается в неё, его любовь и
восхищение, оставляя совсем чуть-чуть пространства для сомнений. Очень маленькое место, где она
надеется, что делает ему так же хорошо.
***
Блейк просматривает свои записи для лекции. Снова. Он уже знает их вдоль и поперёк. Он
может теоретизировать и излагать темы часами по каждому пункту списка; и мужчина делал это, в
переписках и по телефонным звонкам со своими старыми друзьями и несколькими новыми в своём
уединении после взрыва. Блейк знает нюансы материала, страстно чувствуя его влияние на реальную
жизнь. Говоря языком Эрин, у него всё под контролем.
Но он не может избавиться от этого беспокойства. От страха, что совершает ошибку. Страха,
что всё это взорвётся у него перед лицом, хотя это уже произошло – буквально. Что может быть
хуже, чем боль от ожогов первой степени и потеря сослуживцев в одно мгновение? Того, что его
невеста порвала с ним, когда он вернулся домой, что Блейк потерял способность следовать по стопам
отца в качестве сенатора?
Сейчас ему нужно просто стоять перед тридцатью выпускниками и игнорировать то, как их
взгляды нервно отворачиваются от его лица. В маленьком помещении класса один большой стол в
окружении стульев, которые загромождают даже углы. Учительский стол впереди, но вся обстановка
интимная. Идеально для обсуждений, которые происходят в прогрессивных выпускных классах. Но
