Чикагский художественный институт | страница 18

В 1862 Моне познакомился в Париже с Пьером Огюстом Ренуаром, Фредериком Базилем и Альфредом Сислеем. Ровесники, они быстро обнаружили, что взгляды на искусство очень близки, схожи были и приемы передачи на полотне эффектов света. Мастера творили на пленэре, порой с нарушениями академических правил сочетания цветов, быстрыми мазками. И, как часто бывает, «неправильное» с точки зрения канонов старой школы неожиданно стало «правильным» в контексте новой эстетики.

Импрессионизм прочно ассоциируется с Парижем. Между тем это полотно запечатлело Сену не в столице, а в городке Беннекорт на северо-западе Франции. Моне не раз запечатлевал окрестные места. Одна из картин того времени, изображающая старое кладбище и церковь, так и называется — «Беннекорт».

Сейчас, когда полемические страсти вокруг новизны импрессионизма утихли, зритель наслаждается творениями импрессионистов как поэтичным свидетельством эпохи, стремится к ним «в поисках утраченного времени», как тонко охарактеризовал это душевное состояние другой великий француз — Марсель Пруст.

Моне был далек от Италии в прямом и переносном смысле, ему больше нравилось путешествовать из Парижа на север — в Англию, Нормандию, Голландию. Да и в самом искусстве мастера не ощущается стремления воплотить идеалы итальянской культуры. Но все же зимой 1883 он откликнулся на предложение своего друга Ренуара поехать на юг Франции навестить собрата по искусству — Сезанна, жившего в Экс-ан-Провансе. Прельщенный мягкостью климата тех мест, Моне той же зимой решил отправиться уже в Италию, на Лигурийскую Ривьеру. Там он обосновался в красивейшем местечке Бордигера, очаровавшем его, и написал множество его видов. Один из них — чикагская картина.

Эти пейзажи при всей их яркости порождают некоторую червоточинку в восхищении зрителя живописью мастера: они, кажется, не столь органичны, как виды его родных краев. Создается впечатление, что автор преднамеренно усиливает «красоты», чтобы публика, не дай бог, не была разочарована. Не в обыденном, примитивном смысле, а в том глубоком, какой сформулировал Томас Манн в замечательном рассказе «Разочарование», где рефреном звучит вопрос: «Да, это прекрасно. И все-таки: разве это не может быть еще прекраснее? Это все?»