Я взглянул на часы.
— Сеньор Рамирес, сейчас вы позавтракаете, а часов, скажем, в десять я готов буду выслушать вашу историю.
— Какую историю?
— Ну, как же, историю про человека, который так разительно похож на вас…
Я не сводил с него взгляда. Меня интересовали его глаза. И я заметил, как при моих словах в них зажглась какая-то искорка. В элементарных реакциях я разбирался неплохо.
— Вот о нем-то и расскажете. В противном случае мне придется вас убить.
С этими словами я вышел. А он остался наедине с собой.
Сегодня Флора была какая-то не такая, как вчера и позавчера. За завтраком она вздрагивала, услышав любой шорох, ела нервно, говорила больше обычного.
— Рой, если в городе начнутся беспорядки, мы тоже окажемся в опасности. Мой муж служил свергнутому президенту, и эта солдатня, или бог знает кто там нынче у власти, могут ворваться в дом. У моего мужа было достаточно недругов в министерстве.
— Не бойся, любимая. Ноги здесь ничьей не будет. Ничего плохого с тобой не случится. У меня есть влиятельные друзья.
— Думаешь, сейчас можно на них рассчитывать?
— По крайней мере на одного наверняка.
Я подумал о Негадесе. Видимо, этот прохвост снова мне понадобится. Главным образом, по той причине, что Дипп Килиос все еще на свободе и одному богу известно, где он находится. А ведь мы обязаны его схватить! Мы не имеем права возвратиться без него. Потому что именно за этим мы переправились через реку Времени. Именно за этим преодолели вспять более чем тысячу лет.
— Как ты думаешь, можно ли мне выйти в город? — спросила она уже несколько спокойнее. — Нужно кое-что купить, вдруг объявят осадное положение. Ну, и… моя бедная мамочка, я пыталась к ней дозвониться, но в том районе, по-моему, была перестрелка: телефоны не работают и тока нет. Я должна убедиться, что с нею, бедняжкой, ничего не случилось.
— Иди, не бойся. И не забудь купить газеты.
Хорошо, что все утро ее не будет дома, можно без помех беседовать со специалистом по кондитерской части.
В подвале мы были вдвоем, но даже через стены я чувствовал на себе взгляд Баракса. Кроме того, он еще и записывал нашу беседу.
Рамирес был еще бледнее, чем сегодня утром, он со страхом глядел на меня. Он боялся нас, я отчетливо воспринимал волны излучаемого им страха. Неожиданно мне стало жаль этого человека, такого несчастного, такого одинокого. Неужели это тот самый диктатор, от одного имени которого все трепетали?
Правда, президентское кресло он занял только неделю назад и не успел еще натворить много гнусностей, которыми славятся диктаторы, не успел еще испачкать руки кровью невинных.
