— Я понял. И с любопытством посмотрел бы на вас. Более внимательно, чем в прошлый раз.
— Я не работаю в зоопарке, чтобы на меня смотреть. Вы по делу звоните? Или просто желаете пообщаться. А то я сильно занят.
Это была уже откровенная грубость. И даже с долей пренебрежения к высокому положению Свекольникова. Капитан Саня с любопытством прислушивалась к моим словам. Ей просто по долгу службы невозможно было на таких тонах общаться со следователем ФСБ. В какой-то степени он был ее коллегой. Да и звание обязывало ее соблюдать субординацию. Но, насколько я видел по ее глазам, капитан Радимова была довольна, что я слегка осаживаю московского следователя, который и с ней, я полагаю, говорил тем же брезгливым тоном, каким пытался говорить со мной. И все-таки я вынудил полковника Свекольникова сменить тон на более сдержанный и деловой.
— Конечно, по делу. Но это не телефонный разговор. Сможете сейчас приехать в областное управление ФСБ? Я прикажу выписать вам пропуск.
— Сейчас, все дела брошу и поеду делать вам свистульку… — ответил я словами из старого анекдота[1]. — Нет. Не смогу. Это категорично, и можете даже не пытаться уговорить меня. Я сейчас действительно сильно занят, кроме того, мне не внушают доверия стены вашего заведения. Как и отдельные его сотрудники, — мой намек был исключительно адресный. — Если у вас есть желание и необходимость пообщаться со мной, приезжайте в течение часа в городской уголовный розыск. Я нахожусь в кабинете капитана Радимовой. Через час я отправлюсь к себе в детективно-правовое агентство. Если хотите, приезжайте туда. Охранник у дверей покажет вам мой кабинет.
— Хорошо. Мы сейчас подъедем в уголовный розыск… — полковник Свекольников говорил уже почти смиренно, так мог говорить провинившийся инок в келье строгого отца-игумена. — Никуда не уезжайте.
— Поторопитесь. Я ждать не буду. У вас есть только час…
Я убрал трубку в карман. При этом нахмурился, показывая свое раздражение звонком.
— Не очень вы с ним ласковы, — признала капитан Саня.
— У меня нет причин быть с ним даже вежливым, — достаточно категорично заявил я. — Если я человека не уважаю, я не уважаю его во всем, вместе со званием и должностью, которую он занимает. И я имею причины не уважать этого человека, что ему тоже известно.
Капитан пожала плечами и вернулась к изучению сводки.
— А это что такое? Почему я узнаю об этом последней? — возмутилась Радимова. — И вы тоже все молчком да молчком…
