Кроме того, по данным на июнь 1948 г., в СССР возвратились 106 835 человек, которые сами или их предки эмигрировали в разное время из царской России (некоторые из Австро-Венгрии и Польши), а также в период гражданской войны — из Советской России. В это число вошли 86 346 зарубежных армян, 6991 реэмигрант из Франции, 6067 — из Китая и 7431 крестьянин русского происхождения (6121 из Румынии и 1310 из Болгарии). Репатриация была добровольной (исключение составлял только насильственный вывоз некоторых русских эмигрантов из Китая).[18]
Среди реэмигрантов из Франции было 1420 русских и 5471 лицо украинского и белорусского происхождения, многие из которых (или их предки) уехали во Францию не из царской России, а будучи подданными Австро-Венгрии или Польши. Крестьяне русского происхождения являлись преимущественно потомками старообрядцев, бежавших в XVIII в. из России на Балканы. Они изъявили желание переселиться на родину предков.>{xx}
По данным на 1 января 1952 г., ведомство Ф. И. Голикова определяло численность так называемой второй эмиграции в 451 561 человек[19] (в это число не вошли бывшие советские немцы, ставшие гражданами ФРГ и Австрии, бессарабцы и буковинцы, принявшие румынское подданство, и некоторые другие), среди которых было 144 934 украинца, 109 214 латышей, 63 401 литовец, 58 924 эстонца, 31 704 русских, 9856 белорусов и 33 528 прочих.>{xxi} Среди украинцев и белорусов преобладали выходцы из западных областей Украины и Белоруссии. «Вторая эмиграция» более чем на 3/4 состояла из «западников» и менее чем на 1/4 — из «восточников». Это было следствием производимого англо-американцами строгого селекционного отбора. Литовцы, латыши, эстонцы, а также западные украинцы (бывшие подданные Австро-Венгрии и их потомки) и в меньшей степени — западные белорусы и жители Правобережной Молдавии признавались составной частью европейской цивилизации, тогда как практически все остальные выходцы из СССР считались азиатами или полуазиатами, т.е. представителями другой цивилизации. К тому же «западники» в своей массе не рассматривались как носители советской идеологии (этим они «выгодно» отличались от «восточников»).
Репатриантам было объявлено, что они сохраняют все права граждан СССР, включая избирательное, на них распространяется трудовое законодательство, социальное страхование. Однако по возвращении домой они часто сталкивались с ущемлением своих прав. Причем местные органы власти нередко действовали вопреки указаниям из Москвы. Например, в Москве выезд по повестке биржи труда на работу в Германию в качестве «восточного рабочего» склонны были интерпретировать как насильственный угон, а местные власти часто трактовали это как граничащий с предательством добровольный выезд во вражескую страну и не стеснялись демонстрировать перед репатриантами свое подозрительное, презрительное и враждебное отношение. Естественно, что от репатриантов пошел поток писем в различные инстанции с соответствующими жалобами.
