дон кихот отвел глаза в сторону и нахмурился.
— кто ты?
— у нас один создатель. у тебя, у меня, у сида ахмета… и даже у твоего любимого карраско.
— кто создатель твоего создателя?
— мне показалось, что ты здесь не для того, чтобы заниматься генеалогией.
— тебе правильно показалось.
несколько дождевых капель, одна за другой, упали на лицо паромщика. он поморщился, посмотрел вверх и поднял ворот пиджака.
— у бога и зверя, амиго, есть один общий принцип — чтобы идти дальше, нужно развиваться. естественный отбор не щадит животных, отказывающихся эволюционировать. жизненные обстоятельства не щадят людей, отказывающихся расти над собой. ты ходишь по замкнутому кругу, и поэтому тебе хочется сбежать отовсюду, где ты оказываешься. сколько времени ты готов потратить, чтобы понять, что сбежать невозможно? сколько сил ты готов отдать, чтобы удостовериться, что единственный выход находится у тебя над головой? тоска, отчаяние, самотрицание, потеря веры, крайности, сменяющие друг друга… чего ты хотел? и что получил? что заставило тебя бросить дом и сделаться клоуном, синонимом усилий, заведомо обреченных на провал? пустота внутри? ощущение своей никчемности? желание кого–то спасти? но ведь прежде, чем спасать других… нужно спастись самому.
небо теперь было совсем рядом — заряженные ливнем облака спустились угрожающе низко. дон кихот посмотрел на паромщика пустым, невидящим взглядом. тонкие струйки воды побежали по его щекам.
— я просто больше не могу себя выносить.
● Oct. 23rd, 2009 at 3:44 AM
ливень, накрывший побережье, закончился странным образом. в какой–то момент он вдруг изменил направление и пошел снизу вверх, как будто кто–то пустил пленку в обратную сторону. пролившаяся вода собралась в капли и устремилась назад в облака. задрав голову, дон кихот наблюдал, как они разъезжаются в стороны на манер театральных кулис, открывая взору новое небо. теперь оно выглядело как купол из тонкого черного пластика, за которым установили множество разноцветных неоновых трубок.
— эта граница… самое неправдоподобное, что я видел… я убеждаюсь в этом всякий раз…
паромщик опустил ворот пиджака.
— все границы условны. а стало быть, неправдоподобны. вот почему разрушая себя, ты разрушаешь мир вокруг. и наоборот.
— постой. ты же сам говоришь — есть бог, есть зверь, есть дульсинея, есть альдонса.
— вот именно. говорю. а для того, чтобы говорить, нужны слова. потому что люди не умеют без них обходиться. но они научатся. и тогда понимать друг друга станет проще, а врать — сложнее.
