— Подождите, мистер Марлоу.
Он вытянул руку, и я с размаху ударил по ней «лю-гером». На его пальце остался порез. Он отдернул руку и пососал палец.
— Эй, погодите! Альфред — мой племянник, сын моей сестры. Я приглядываю за ним. По правде говоря, он и мухи не обидит.
— Когда вы в следующий раз придете сюда, я приготовлю для него муху,— сказал я,—-тогда и посмотрим.
— Не надо так, мистер. Прошу вас, не надо. У меня есть для вас одно хорошее предложение...
— Заткнитесь,— процедил я сквозь зубы, садясь.
Лицо мое горело, и я чувствовал себя, как пьяный.
Мне было трудно говорить, но, взяв себя в руки, я медленно и хрипло произнес:
— Один друг поведал мне о парне, с которым попробовали разыграть шутку вроде вашей. Этот парень сц-дел за столом, как и я, и также держал в руке оружие. По другую сторону стола сидели двое мужчин, как вы с Альфредом. Парень в какой-то момент потерял самообладание и, не говоря ни слова, дважды выстрелил вниз, прямо в то место, где находится ваш живот.
Толстяк позеленел и хотел встать, но, раздумав, вы- ' нул из кармана грязноватый носовой платок и вытер им лицо.
— Вы это видели в кино,—сказал он.
— Допустим,— согласился я.— Но сценарист фильма говорил мне, что эта история взята из жизни.
Я положил «люгер» перед собой на стол и выдал почти непринужденным голосом:
— Вам следует осторожнее обращаться с огнестрельным оружием, мистер Тоуд. Может, вам неизвестно, но человеку бывает неприятно, когда ему в физиономию суют пистолет сорок пятого калибра, особенно если он не знает, что тот не заряжен. Это доставило мне пару досадных минут, а я еще с утра не подкреплялся морфием.
Тоуд, прищурившись, внимательно разглядывал меня. Альфред встал, подошел к другому креслу, пнул его ногой и уселся, прислонившись грязной головой к стене, но его нос и руки продолжали дергаться.
— Мне говорили, что вы крепкий парень,— вымолвил Тоуд, холодно глядя на меня.
— Вам сказали неправду. Я очень чувствительный человек. Из-за любого пустяка готов лезть на стену.
— Да, понимаю.
Тоуд пристально всматривался в меня.
— Возможно, мы неправильно разыграли это. Не возражаете, если я засуну руку в карман? Я не ношу оружия.
— Валяйте,— разрешил я.— С большим удовольствием я посмотрел бы, как вы попытаетесь достать револьвер.
Он нахмурился, потом очень медленно извлек из кармана бумажник из свиной кожи и вытащил оттуда новенькую, хрустящую стодолларовую банкноту. Положив ее на край стола, он выудил еще четыре такие бумажки и расположил их в ряд на столе. Альфред выпрямился в кресле и уставился на деньги, прекратив дергаться.
