Но всяких чудаков вокруг хватает; некоторые, конечно, предлагают уничтожить всю информационную сеть, пока та не уничтожила нас, другие — наоборот, поклоняются ей, полагая, что именно так выглядит бог. А некоторые вообще поклоняются именно для того, чтобы человечество было уничтожено.
В общем, натыкаясь где‑нибудь на очередные образчики подобного мировоззрения и читая некоторые высказывания, я отчётливо понимаю, что слишком к себе критична. Если такие люди живут на свободе, то мне до безумия и встречи с психокорректорами ещё очень и очень далеко, а кровожадность и всемогущество психиатров сильно преувеличены молвой.
Сейчас настроения бродить по подозрительным закоулкам у меня не было. То есть, настроение было слишком хорошим, чтобы портить его чтением подобной ерунды. Начитаюсь, ничего полезного не найду, только расстроюсь — или человеческой грубости, или глупости, или общему несовершенству мира. Нет уж, только просмотр почты и обновлений любимых сериалов! Ну, и книжки можно посмотреть. Но быстро!
С этими оптимистичными мыслями я и заглянула в самое любимое место всего экипажа, чтобы отчитаться перед штурманом о проделанной работе.
— Василич? — позвала я, растерянно разглядывая камбуз, представлявший прямоугольное помещение, вдоль дальней от входа стены которого располагались все полезные приборы и выход транспортёра для доставки продуктового сырья из хранилища, а ближнюю ко входу часть занимал простой прямоугольный стол со стульями вокруг. Здесь сейчас было пусто и тихо, хотя я готова была поклясться, что слышала какие‑то шорохи, когда входила внутрь.
В ответ на мой оклик из‑под стола послышались какие‑то неопределённые шуршаще — хлюпающе — булькающие звуки. Я испуганно отшатнулась к двери, в красках представляя какое‑то страшно ядовитое местное животное, заползшее сюда вслед за мной и уже доедающее Василича. Но путь мне преградило серебристое полотно перегородки, ощутимо наподдавшее по затылку, спине и тому, что пониже. Видимо, от удара в голове немного прояснилось, и я догадалась заглянуть под стол, прежде чем окончательно ударяться в панику.
— Алёнушка, нельзя так пугать людей, — с набитым ртом проворчал недоеденный моей фантазией штурман, задним ходом выбираясь из‑под стола и на ходу дожёвывая бутерброд. — Я уж решил, Ада Измайловна изволили вернуться.
— Я вас напугала?! — возмущённо выдохнула я. — У меня чуть сердце не остановилось, когда вы там завозились, я решила — завёлся кто‑то прожорливый. Хотя… — протянула, с сомнением разглядывая мужчину, — не так уж я и далека была от истины. Куда в вас столько влезает?! Обедали же буквально только что!
