Снова открылась дверь, и Эллис увидел за сеткой от насекомых чьё-то любопытное лицо.
— Эй, Ял, — бросил Уоррен через плечо. — Принеси-ка чаю добрым господам. — Он подобрал ноги, чтобы пропустить их. — Поднимайтесь, садитесь в тенёчке. Днём нынче жарко.
Эллис снял с плеч рюкзак, поднялся по истёртым ступеням на крыльцо и придвинул второе кресло-качалку, чувствуя себя так, словно очутился на Диком Западе. «Принеси чаю добрым господам?» Уоррен будто стал героем вестерна. И он ведь в жизни чая не пил. Уоррен полвека заправлялся чёрным кофе и американским пивом, изредка балуя себя стопкой виски, когда на то были деньги.
— Осторожней. — Уоррен махнул рукой в сторону его кресла-качалки. — Оно без ступора. Если слишком сильно качнёшься, полетишь вверх тормашками. Уж поверь, по себе знаю.
Пакс поднялся на веранду, но не сел, а скованно замер справа от Эллиса.
— А ты что, не присядешь? — спросил Уоррен.
— Нет, — ответил посредник.
— Славный прикид. — Уоррен качнул в его сторону стаканом. — Под стать ферме. Ну, точнее городку: по главной аллее раньше гуляли всякие снобы в таких же костюмчиках, с тросточками и зонтиками. А мы тут, на огородном рубеже, не боимся под дождём промокнуть.
Эллис ожидал услышать от Пакса, что он любит дождь, но тот оставался удивительно молчалив.
Из дома вышел Ял, неся два стакана золотистого чая с листочками мяты.
— Безо льда, — извинился Уоррен. — Очень холодильника не хватает, но ко всему привыкаешь. Я пробовал наколоть топором лёд на пруду, но до лета он не дотянул. Декс говорит, нужен большой объём. Раньше его хранили в здоровых ледниках, обсыпали опилками и сеном — так он дольше не тает.
— Я всё равно понять не могу, — прервал его Эллис, — почему ты здесь?
Уоррен отпил чаю и лениво закачался в кресле, словно это был типичный воскресный денёк в компании соседей. Он указал на cвой живот и постучал по нему пальцем.
— У меня нашли рак поджелудки, как у папаши — это у нас семейное. Я захворал через семь лет после твоего отъезда и узнал, как мне «повезло». Тогда и решил: а отправлюсь-ка я за тобой следом в будущее, вдруг меня там вылечат.
У Эллиса вырвался смешок.
— Здорово, дружище, что тебя так радуют новости о моей скорой кончине.
— Да не в этом дело. Просто тогда в баре, когда мы говорили о машине времени, я не сказал тебе, что у меня идиопатический лёгочный фиброз.
— Идио-чего?
— Лёгким конец. Смертельная болезнь, лечится только пересадкой, а я не хотел забирать пару лёгких, которые больше пригодятся кому-нибудь помоложе. Но я думал, твой отец от инфаркта умер, как мой.
