Оно зацепило ноги батарианца и с гарантией сбило его на пол. Торбак со стоном рухнул на бок, почти тут же кто-то вырвал у него из рук оружие. Перекатившись, он сжал кулак для ещё одного биотического удара, но только женская ладонь уже сжала его запястье. Боль прервала концентрацию, нервы полыхнули болью, нулевые узлы с шипением сбросили своё поле. Его держала одна из чёрно-фиолетовых азари. Она поймала его за запястье как ребёнка… а затем подняла в воздух, словно мясник на рынке — выпотрошенного варрена.
— Это было немного опрометчиво, не находишь? — спросила замаскированная азари, когда другая — единственная без закрытого шлема — приблизилась к ним, застенчиво улыбаясь.
— Я не позволю вам всё сделать самим! — ответила та, скрестив руки на груди и явно надувшись. — Всё складывалось довольно погано: ваши щиты уже отключились, поэтому я решила выйти вперёд и всех спасти! Вдобавок, нам же этот и нужен был, верно?
— Он самый, — ответила та, что держала Торбака за руку.
— И кто его поймал? — коммандос без шлема указала на себя. — Эта знойная синяя красотка, вот кто!
— Так этот твой замах?..
— Я называю это приём «биотический разрез» из-за формы поля, и чтобы вы знали, всё так и было задумано.
Резкий звук выстрела предшествовал появлению ещё одной азари.
— Никто не сдался, — пояснила она, втянув воздух. — Они держались храбро, этого не отнять.
Всё было кончено. Всё точно кончено. Их всех просто раскатали.
— Азари, — прошипел Торбак. — Из всех рас в космосе, почему именно азари.
— Эй! — откликнулась та, что без шлема. — Что ты имеешь против азари, а?
— Ничего особенного, девочка, — Торбак улыбнулся, демонстрируя похожие на иглы зубы. — Я ничего такого не имел в виду. Ваш вид тоже можно использовать… и с его использованием я очень близко знаком. В поместье Брулл на Кар'шане у нас есть азари вроде тебя. Такого же цвета и тому подобное. Мой дед захватил её на грузовозе. Как он рассказывал, сломать её оказалось легче, чем все ожидали, и как замечательно, что вы не меняетесь внешне даже через сотню лет?
— Эй, как… — азари быстро прекратила улыбаться.
— Когда-то она меняла мне подгузники, — продолжал Торбак, не дав себя прервать. — И первый раз, когда я воспользовался ей для удовольствия, я сделал это в своей старой детской. Я опасался, что она ничего не почувствует, после стольких-то лет у нас в семье, но она всё равно плакала, когда я насиловал её… и она всё равно визжала, когда я сказал, что так же поступлю с её дочерью. Вот на что вы годитесь, азари. Интересно, не закончишь ли и ты однажды точно так же? Хотел бы я увидеть это лично.
