Позже, ночью, когда детей отправили спать на соломенные тюфяки в комнату родителей, ткач, его жена и молодая девушка тихо беседуют, усевшись поближе к огню. После ужина к ним присоединилась и старшая сестра Раймонда. Это склонная к полноте блондинка, с буйными локонами, выбивающимися из–под съехавшего набок чепца. Она не одобряет поступок Гильельмы. Не убегают от мужа через три недели. Ты просто еще ничего не понимаешь, Гильельма. С мужчиной нужно спать семь лет, чтобы понять его до конца.
— Да ты сама еще столько не спишь со своим Гийомом Марти, — хитро замечает Гильельма.
Раймонда, нисколько не обескураженная, звонко хохочет.
— Посмотрим, может через шесть лет я и захочу бросить его.
Но в следующую секунду она уже совсем другим тоном обращается к родителям:
— Вот видите, всё зло от ваших добрых людей! Сначала вы сами во всё это вляпались, а потом и нас втянули в сие обречённое на провал мероприятие. Вот уже и Гильельма первая пострадала. Не бери в голову, Гильельма, забудь этих проклятых добрых людей. Твою душу точно так же может спасти и священник в церкви.
Её слова вызвали бурю эмоций:
— Не смей говорить плохо о друзьях Божьих! — кричит мать и резко встаёт с лавки.
— Да, в часовне у Пейре Клерга, как же! — смеется Гильельма, подняв обе руки, словно извиняясь за непристойный намёк.
Раймонда тоже смеется, а Раймонд Маури весь колышется от приглушенного смеха. Даже Азалаис не может сдержать ухмылки. Это правда, что у Клергов почти все в роду, за небольшим исключением, были священниками. Пейре Клерг, нынешний священник Монтайю, распутник, каких свет не видывал, обеспокоен только тем, чтобы заглядывать пастушкам под нижние юбки; хоть он и проповедует заповеди, стращая паству божьим и папским гневом, однако же, не стесняется злоупотреблять своим положением, оставшись в исповедальне наедине с женщиной.
— Я думаю, что если б я пришла спасать свою душу к настоятелю Ларок, я бы подверглась меньшей опасности: он старый, плешивый и, говорят, почти ничего не может… — продолжает Гильельма, — но я бы на твоём месте больше не говорила так о добрых людях, Раймонда. Ты ведь даже никогда не слышала настоящих проповедей.
— Очень нужно! Да я последний раз говорю с вами об этом! — кричит Раймонда, обиженно вскидывая голову. — Ни с кем из вас не буду говорить. Вы все трое, а также мои братья, особенно Пейре и Гийом, вы что думаете, если будете осторожничать и скрытничать, то таким образом обеспечите себе мирную жизнь? Все эти ваши мессы без священников, ночные хождения туда–сюда, ваши маленькие тайны и эта ваша дорога уж не знаю к какому такому добру, которого я, благодарение Богу, избежала, всё это плохо кончится!
