Воин [The Warrior] | страница 32

Ионафан боялся давать советы. Он сейчас ни за что не взялся бы утверждать, что сделает Бог. Никто не смел поставить под сомнение Божью силу, однако, никто из живущих в Израиле не был и уверен, что Бог этой силой защитит их. И, что было еще хуже, Ионафан уже понимал, что его единственная пустяковая победа может теперь ввергнуть Израиль в огромную войну. Он оглядывал шатры стана и не мог отогнать от себя мысли о том, как таким малым числом противостоять великому множеству. Он хотел воодушевить отца и его армию, а вместо этого лишь выпустил наружу страх, и тысячи разбежались по укрытиям.

На кого мы похожи! Господи, ну почему Твоему народу так трудно довериться Тебе, когда Ты уже столько раз доказывал нам Свою верность и силу? Это потому что мы знаем, что по прежнему грешим? Как нам искоренить в себе грех? Отцы наши не слушали Тебя, а теперь и мы поступаем не лучше. Всего–то несколько дней прошло с тех пор, как Ты наслал молнию и гром, и дождь, а все, о чем эти люди способны думать — так это о погубленном урожае, о том, что будут они есть зимой! Но Ты же Бог! Ты держишь всю нашу жизнь в Своих руках!

Страх распространялся, как плевелы среди пшеницы, и, в конце концов, даже Ионафан ощутил, как он пускает корни в его сердце. Ушли некоторые из бывших с ним в Геве. Каждое утро редели ряды Сауловых «лучших в Израиле».

Царь раздражался все больше и больше. — Пока этот старик доплетется сюда, вся армия разбежится!

Ионафан вздрогнул. Этот старик? Самуил — пророк Божий, глас Бога для людей.

— Он придет.

— И где он? Что он медлит? Он сказал, что будет через семь дней.

— Семь дней еще не прошло, отец.

— Скоро от моего войска ничего не останется.

Авенир, как только мог, изо всех сил ободрял оставшихся, но вера в царя почти угасла, а предостережение пророка было еще свежо в умах людей. Царь навлек на них бедствие. Победа над аммонитянами была забыта. Люди не могли думать ни о чем, кроме нависшей над ними угрозы войны, готовой разразиться не сегодня, так завтра, о трех тысячах колесниц и бесчисленных пеших воинах, которые идут их убивать.

Ионафан чувствовал: ему нужно что–то сделать, чтобы искупить вину перед отцом. Но что? Что, Господь? Ответа не было.

На заре седьмого дня Ионафан разбудил Авен — Езера.

— Если отец хватится меня, скажешь, что я пошел встречать Самуила.

Ионафан вышел на край с каждым днем уменьшавшегося стана. Люди, сгрудившиеся у своих костров, ниже опускали головы под его взглядом. Ему не хотелось думать, о чем они говорят между собой.