Она делает паузу, словно подбирая подходящие слова:
- Скажем так, ему нужно поставить гигантское позорное клеймо внизу спину, чтобы предостеречь других девушек.
- Он причинил тебе боль? - задаю очередной вопрос, фокусируя взгляд на шрамах. Крючковатая линия на лице, длинная рваная на внутренней части ноги и другие мелкие отметины на её нежной коже. Мог ли он всё это сделать с ней?
На этот раз она не отвечает, однако для меня достаточно молчания. Я напрягаюсь. От этой мысли в венах закипает кровь. Волна гнева, которую пытался сдержать, вырывается наружу, готовая убить того, кто посмел причинить вред этому прекрасному созданию.
- Итак, ты всё ещё думаешь, что я хороший человек?
Этот вопрос обезоруживает меня, но я чувствую каждую частичку боли, которую могу видеть в океане её глаз. Я уже утонул в них. Никто из нас не идеален. Мы исполняли роли в течение прошедших дней, великолепная актёрская игра. Пытались сбежать от прошлого незнакомцами.
- Давай отбросим прошлое, словно ничего не было. Я влюбился в тебя такую, какая ты сейчас.
Ши на секунду замирает в моих объятиях. Мы не просто держимся друг за друга, мы выдавливаем всё плохое, позволяя ему выйти наружу и раствориться в воздухе, оставляя в наших объятиях только хорошее. Принимая во внимание всё, что происходит между нами, мне кажется, для негатива просто не будет места. Больше не будет.
Мы снова оказываемся на кровати и продолжаем то, на чём остановились прошлой ночью, но сейчас просто воркуем друг с другом: никаких поцелуев, только разговоры, без намека на секс. Каждая секунда, когда она не пытается сбежать от меня, уже сама по себе победа. А ведь прошла всего пара дней, с тех пор как у неё случилась истерика при виде свадьбы, и ещё несколько - с тех пор как я увидел её в разорванном свадебном платье в аэропорту. Честно признаться, не знаю, насколько смогу продлить это, но сделаю всё возможное.
После сегодняшнего вечера решаем остаться ещё на одну ночь, а потом, субботним утром, двинуться в другое место, неважно в какое.
Ши засыпает в моих объятиях. А моя бессонница не позволяет мозгу отключиться. Мой перелёт домой назначен на воскресенье, а я пока не определился, стоит ли его отменить, позвонить на работу и остаться там, или вернуться к реальности и попытаться найти работу в Сан-Франциско. Я не могу продолжать жить в доме моей сестры Эшли в Мериленде. Они с мужем больше не хотят видеть у себя гребаного двадцати шестилетнего младшего брата, и я, конечно, тоже больше не хочу там оставаться, учитывая сложившиеся обстоятельства.
