Мики намеренно выбрал это многолюдное мероприятие, чтобы представить отца, поскольку Папа приятными манерами не отличался и было бы неплохо знакомить его с Пиластерами постепенно. Даже по меркам Кордовы, он пренебрегал светскими условностями, а в Лондоне и вовсе вел себя как лев на поводке. В частности, он настаивал на том, чтобы постоянно носить под сюртуком пистолет.
Папа сразу же, без помощи Мики, узнал Августу. Она стояла в центре комнаты, облаченная в платье королевского голубого цвета с низким квадратным вырезом, обнажавшим ее полные плечи. Пока Папа пожимал ей руку, она осмотрела его своим гипнотическим взглядом и произнесла низким бархатным голосом:
– Сеньор Миранда, приятно наконец-то познакомиться с вами.
Пока она очаровывала Миранду-старшего, Мики внимательно следил за ней. С тех пор как он поцеловал ее в часовне Уинд-филдской школы, она почти не изменилась. Дополнительная пара морщин вокруг черных глаз только подчеркивала их выразительность; пара седых волос только усиливала темноту остальных, небольшая полнота сделала ее формы еще более соблазнительными.
– Мики часто рассказывал о том, какое у вас замечательное ранчо, – продолжала светскую беседу Августа.
– Вы обязательно должны когда-нибудь посетить нас, – сказал Папа, также понижая голос.
«Боже упаси», – подумал Мики. В Кордове Августа смотрелась бы совершенно не на своем месте, как фламинго в угольной шахте.
– Возможно, когда-нибудь к вам и приеду, – ответила Августа. – Это далеко?
– На новых быстрых кораблях не более месяца.
Он все еще держал ее за руку, как заметил Мики. И в голосе его появились слащавые нотки, отчего Мики испытал некоторую ревность. Если кто-то и должен флиртовать с Августой, то он, Мики, а вовсе не его отец.
– Я слышала, что Кордова чудесная страна, – сказала Августа.
Мики молился, чтобы Папа не выкинул чего-нибудь из ряда вон выходящего. Но тот умел выставить себя в выгодном свете, когда это ему бывало нужно, и теперь разыгрывал для Августы роль романтического южноамериканского гранда.
– Обещаю, что вас примут как настоящую королеву, которой вы, несомненно, и являетесь, – произнес он низким голосом.
Было совершенно ясно, что он старается подольститься. Но и Августа была ему под стать.
– Какое необычайно заманчивое предложение, – сказала она с беззастенчивым притворством, которого Папа не заметил.
Опустив руку, она, не медля ни секунды, обернулась и воскликнула:
– Ах, капитан Тиллотсон, как мило с вашей стороны, что вы пришли!
