защитить свою душу, я пойду на многое, если того потребуют обстоятельства. Даже
смирюсь со своей участью, сдамся, умолкну навеки, но никогда и при каких обстоятельствах
не предам то, что так часто предают люди…
Как ни удивительно, обмануть их оказалось совсем несложно. Не зная, что именно
искать, они с таким воодушевлением кидались на заманчиво яркий цветок, выдаваемый мною
за истину, что какое-то время это казалось даже смешным.
Потом мне стало грустно.
Затем – все равно.
И теперь я лишь равнодушно слежу за тем, как раз за разом эти глупцы попадают в свою
собственную ловушку, не в силах понять, что и я могу у них чему-нибудь научиться.
Впрочем, последний тюремщик превзошел всех остальных по части изобретательства.
Таких настырных мне, пожалуй, не доводилось видеть. Уже два века с половиной прошло, а
он все еще упорствует. Пытается чего-то добиться. Настаивает. Часами просиживает на
пороге моей тюрьмы и почему-то думает, что этого достаточно для того, чтобы вернуть
утраченное доверие… да, однажды он совершил то, что казалось невозможным, но, видимо,лишь потому, что и сам не понимал, что творит. А когда опомнился, стало уже поздно что-
либо менять, хотя, наверное, только это в один из дней удержало меня от того, чтобы
забрать его жизнь в уплату грехов целого рода…
Возможно, кто-то скажет, что я к тому просто сжился с мыслью о плене, побоялся
рисковать тем, что имею, и, наверное, будет в чем-то прав. Потому что единственный раз,когда человек полностью мне открылся, став таким же уязвимым, как я, мне пришлось
оставить его в покое. Да, мне хотелось его уничтожить. Хотелось так страстно, что я
едва сумел остановиться. Но все-таки, несмотря ни на что, мне удалось удержаться от
этого сомнительного решения. А потом я просто привык к тому, что он по-прежнему рядом
и все еще чего ждет, просит, разговаривает, увещевает.
Впрочем, сейчас мне уже нет нужды слушать его речи или ждать от него понимания. Его
время давно прошло. Его шанс безвозвратно упущен. Предательство… еще одно. Абсолютно
такое же, как и раньше. А еще высокомерие. Нежелание принимать истину. Неправильная
сила. Неправильный дар. И, что самое главное, неправильные устремления… воистину он –достойный потомок своего проклятого рода. Не умеющий не слушать, ни смотреть, ни
замечать важных деталей. Совсем как ОНИ. Он так же самоуверен. Холоден. Равнодушен. И
даже тот единственный раз, когда я сумел заглянуть в его душу и не стал ее трогать, не
