— Да замотался, вот и все.
— Ага, замотался. Даже в те времена, когда ты основывал свою фирму, из десяти партий ты мне проигрывал три. Вот поэтому я и спрашиваю: «Что случилось?»
— Ладно Олег. Не лезь в душу. При случае расскажу. Ход записал?
— Записал.
— Завтра жду твоего звонка. Пока, — Сергей положил трубку телефона.
Олег завтра не позвонил, он прилетел сам. До полуночи друзья сидели по старинному, на кухне, где Сергей, сломленный напорством Олега начал, плакаться тому в жилетку.
— … понимаешь, потерял вкус к жизни. Ничего не хочется делать. Работать не хочется, веселиться не хочется. Баб и тех не хочется.
— Да, я смотрю, у тебя почти полный абзац. Как тебя в университете называли? Счастливчик? Хорошо и легко учился, всех девушек, которые попадали в твое поле зрения с ума сводил, удачно женился, отлично распределился…
— Ладно Олег. Хватит тренироваться в написании моей биографии в серии «Жизнь замечательных людей». Только когда называешь меня счастливчиком, не забывай про Катю.
— Что, до сих пор ее забыть не можешь?
— Не могу. И тому подлецу никогда ее не прощу.
— Кстати, а где он сейчас, этот Игорек.
— Да как и прежде, занимается торговлей металлом в нашем городе.
— Ну а ты что?
— А я что. Видишь — погибаю.
— Я всегда тебе говорил, ты жить жизнью «новых» русских не сможешь. Слишком хорошо и честно воспитан.
— Ладно Олег, как- нибудь уж справлюсь с собой. И не таких зубров заламывали. А тут какой то хлипкий, мнительный свой организм. Заламаю. Куда денется. И ты что, прилетел спасать меня, как тогда в Афгане?
— Тогда мы с тобой друг друга спасали. На двоих у нас там был горящий БТР, один автомат и две здоровые ноги — одна у тебя, одна у меня.
— И еще тридцать метров до ближайших валунов.
— И одна граната, если что.
— И одна граната, — как эхо повторил Сергей.
— А сейчас я дам тебе дельный совет, на себе опробовал, помогает. Ты влюбись. Но что б только без оглядки. Что б от одного ее взгляда хотелось или петь от счастья или пулю в висок пустить.
— Я же сказал тебе, что на баб я и смотреть уже не хочу.
— А кто тебя заставляет на них смотреть. Я же не о бабах говорю, а о женщине и о любви, а не о простом физиологическом траханье.
— Да где ты сейчас эту самую женщину найдешь? Сейчас найти женщину, у которой самое сокровенное место напоминало бы райский сад — чистый, не вытоптанный и не загаженный, такой, что только от одной мысли, что скоро попадешь туда, уже приходишь в трепетно- любовный восторг — задача для хорошо оснащенной гинекологической экспедиции. А у большинства же… вместо сада — хорошо разработанный, отутюженный разнообразной тяжелой техникой, исполосованный многочисленными шрамами- абортами карьер. И гонит тебя в этот «карьер» примерно то же, что и работяг в обыкновенный карьер. Те лезут чтобы заработать себе на жизнь, на жратву и ты лезешь, чтобы тоже утолить голод, только другой голод. И также как и те работяги, как только хоть немного перебился, сразу быстрее назад. Пока вновь не припечет. А ты говоришь — влюбись.
