— «хватит Лениного визита». Что ты?
Среди всех даров, сувениров (надо же — туески!) и гостинцев (Леня ограбил целый кондитерский ларек), даже «среди» книг, даже фотографий — твое письмо заняло особое место. Читаю его и перечитываю: у тебя эпистолярный талант! На двух листочках жизнь твоей души и жизнь целого семейства — как на ладони.
Снова и снова дивлюсь, как ты все успеваешь?? Муж, занятый губернскими делами по горло; дети! «Мы по одному родили и то надсадились!» — часто говаривала Ек. Ивановна, наша с Н. Игор. третья подруга (историк). А у тебя — троица, да такая «разнообразная»! Баба Тася…
Знаю здесь одну семью: «мать с дочерью, да мать с дочерью, да бабушка с внучкой», — так было до недавнего времени. Теперь бабушку «сдали» в дом престарелых. Здесь все так делают, когда бабушки оказываются в возрасте и ситуации вашей бабы Таси. «Уж мы так ее любили, так любили, так любили!» — только и приговаривают оставшиеся вдвоем крепкие и молодые еще мать с дочерью.
…И новая работа! Новый курс! И у Машеньки выпускные экзамены! На золотую медаль! Как ни уверены мы были в знаниях Виталика (он и сдавал–то только на серебряную) — а на каждый экзамен так замирало у нас с отцом сердце, что до сих пор живо это ощущение!
Ириночка, а ведь это все — и есть счастье! Самое полное, без ущербинки, без пятнышка. Так что не думай, что я опять «разахалась» над твоими семейными нагрузками, как тогда «разахалась над твоим здоровьем».
Немножко устала ты, но — вот пройдет весна, настанет лето (спасибо партии за это!) — и ты отдохнешь.
«Хотела бы я к вам туда на лавочку», — пишешь ты в конце письма. Хотела бы и я, намного больше твоего. Как ни хорошо письмо, а звук голоса, блеск зеленых глаз, мгновенная улыбка, на миг приоткрывающая чудесные ровные зубки… Ты заметила, Иринка, что то, что Толстой изобразил как дефект — «У маленькой княгини верхняя губка была коротка по зубам», — теперь подается как эталон женской красоты. Прямо вывелась особая порода актрис (особенно голливудских), у которых верхняя губа вздернута до какого–то бесстыдства, и зубы вечно наруже (пермизм, который очень любит Н. И.). Твоей же милой, особенной, Иринкиной, всегда немножко лукавой и все понимающей улыбкой так бы я полюбовалась. Не хватало твоей порывистой эмоциональности, умения непринужденно и легко потрепаться, рассмешить. Не хватало Лениной половинки, чтобы любоваться и каждым по отдельности, и тем прекрасным единством, про которое оставшиеся в живых знакомые вам старушки не устают повторять: «Ах, какая красивая пара!» Немного банально — но зато точно соответствует истине.
