Мы поссорились после летних каникул. Наверное, не надо было расставаться. Он уехал в лагерь комсомольского актива проявлять свои лидерские наклонности. Я с родней на челябинские озера: ловить раков и читать «Иудейскую войну». Через месяц мы собирались в водный поход, но в лагере его наградили путевкой в «Орленок», а меня — несбывшимися надеждами: в поход я отправилась без него…
После «Орленка» он три дня не звонил. Что чувствует женщина, когда три дня не звонит любимый? Наверное, то же, что и девчонка в шестнадцать лет. Сердце запараллеливается на телефон, разрываясь чужими звонками. После выяснилось, что прямо с вокзала родители увезли его на дачу. После выяснилось. Но я примерила на себя разлуку.
Леня вернулся, травмированный успехом, привез медали — за бальные танцы, спорт, КВН. Девочки из разных городов писали моему мальчику письма. Мы поссорились и помирились, но я не радовалась его успехам. В классе был другой стиль: математика, физика, олимпиады. Я собралась на мехмат МГУ, а у него игрушечные медали и письма влюбленных девочек! Я его даже не ревновала, просто не принимала эту жизнь, прожитую без меня. Пожимала плечами и уходила с Левушкой, уже студентом: он помогал мне готовиться в МГУ.
— Иринка, что такое с вами? С тобой и с Леней?
Как она заметила? Пытаюсь что–то объяснить. У Е. Н. «дыра», я пропускаю физику. Она слушает серьезней, чем обычно.
— Постарайся понять, хотя я скажу что–то странное. Мне кажется, что все евреи — эгоцентрики.
— Я не знаю такого слова…
— Постарайся узнать. Они воспринимают мир только через себя. И боль его, и радость. Их можно принимать или нет, ломать бессмысленно.
Но моя баба Тася учит перевоспитывать! И кавалеров, и мужей.
— Постарайся понять, Иринка. Это такая боль, когда рвутся связи. Сразу рвется так много, по живому…
Говорят, своего мужа она увела из семьи, — наверное, было как–то иначе… Звонок. Я спешу на вторую физику.
— Где ты была? — он рисует в тетради бочки–домики.
— С Еленой болтала… Что за домики? Вы в таких жили? А потолок там был круглый? А пол?
Господи, как он обрадовался! Принялся рассказывать про «Орленок», про бочки… Я, делая вид, что интересуюсь, наверстывала пропущенную физику. Все стало, как раньше, как в первые дни…
— Я уж думал, конец. Мы расстанемся.
— Ты представил себя с другой?
— Нет, конечно! Я решил, что никогда не женюсь.
Дома читаю: «Эгоцентризм — крайняя форма эгоизма». Нет, не правда: это что–то другое.
