Женя занялась бизнесом, но разбогатеть не смогла, потому что всем помогала, и партнерам по бизнесу, и троюродному брату в Свердловске — тот в поисках нового дела выпустил детские книжки и купил в кредит колбасный завод. Она взяла у Лени все: и не распроданный тираж Андерсена, и недоукомплектованный завод на колесах. Женя прилетела в Свердловск в конце апреля, в последний день перед пасхой. Приготовила пасху, купила кулич, покрасила яйца и вечером повела нас в церковь — святить.
— Мне так хорошо с вами, — сказала Женя. — Сейчас редко встретишь кого–то, с кем хорошо. Просто так, ничего не объясняя.
Мы были ровесницы, но я не чувствовала этого — мне просто нравилось идти с ней в церковь, в недавно открывшийся храм, маленький, свежевыбеленный, почти пустой. Храм отапливали батареи, выкрашенные, как в детском саду, голубой краской. Я привыкла видеть парадные церкви, церкви–музеи, а здесь на полу лежали вязаные половики и на стенах висело всего несколько икон — ни киевского золота, ни пышного убранства. Человек шесть старушек толпились вкруг стола, куда ставили яйца и куличи, он был застлан байковым одеяльцем и льняными салфетками…
Когда мы вышли из церкви, уже стемнело, зажглись и звезды, и фонари. Небо казалось почти черным, но излучающе живым. Видимо, накануне прошел дождь, и подморозило: деревья словно остекленели, их ветви были запаяны в лед — каждая ветка и каждая веточка в свой футляр. Деревья тянулись вверх, преломляя свет фонарей, но это были не хрустальные безделушки, а тополя, живые и могучие, и в том, что они казались невесомыми и светились, было настоящее чудо.
Я замерзла в первый же день. Вся семья наслаждалась новым мозганом (так звучит на иврите кондиционер).
— Это не будет слишком холодно? Ты уверена, Циля, что тебе так полезно?
— Да сделайте уже, наконец, мне морозно!
Я привыкла, что у Фимы жарко, что он шлепает по квартире в трусах и проветривается на балконе. Теперь я ушла на балкон согреваться, а Фима разлегся в кожаном кресле, смотрел концерт по ОРТ и временами заглядывал на вторую программу.
— Иринка, ну что ты ушла? Иди ко мне. У тебя часы идут правильно? Ты видела мое кресло? Смотри, как раскладывается. Совсем почти новое. Они хотели его выбрасывать. Ты представляешь — такое кресло? Я сказал, я починю его вам даром, они сказали, лучше возьми его себе. Меня же все любят… — он пожевал губами, — Фиму знают. У меня всегда с собой водочка во фляжке. Я прихожу в совет ветеранов… Ты же не видела мою фляжку! А палка — ты знаешь, сколько она весит??
