Берегите ее золотое сердечко, ее доброту, отзывчивость, «тонкую кожу». А знания потом наверстает, а нет — так и невелика потеря для женщины — жены и матери.
Читаю здесь великолепные, отточенные, остроумные и умнейше–эрудированные репортажи многочисленных журналисток. Ну — прямо фейерверк острословия, знаний самых обширных, изящества и остроты выражений и думаю: ну и что? Ведь, милая, все это только маска, из–под которой так и вопиет одиночество…
Еще раз прости за почерк и за то, что отвечаю редко. Короли — да, обязаны сразу отвечать. Но не старуха, которая «еще с 35‑го года…».
Дорогая Иринка!
Милый ты мой российский дружок! Вот уже второй раз, чтобы написать мне письмо, ты подстегиваешь себя джином (и стакан?! Не на донышке бокала, как дамы из зарубежного фильма про богатую жизнь!). Вай! К тому же чада и домочадцы, чай, в очереди стоят, чтобы «урвать» маму, посидеть с ней рядышком и индивидуально поболтать–пошептаться, а то и просто полизаться. А тут какие–то письма, к какой–то Е. Н.…
Так я ревновала маму к ее тетрадям, классным журналам, особенно когда она своим кружевным почерком любовно выводила столбики фамилий ненавистных мне и любимых ею учеников.
Но — утешаюсь тем, что, как ты пишешь, твои симпатии и увлеченности длятся не долее полутора лет. Срок уж близок. И даже миновал. Однако ты уж разбаловала меня, я жду писем и горжусь, что помнят меня, и хвастаюсь твоими письмами перед знакомыми старушками–училками (они–то никто не получают не только таких, но и вообще никаких писем от учеников)… Самое непостижимое для меня — как ты все успеваешь? И как и где находишь силы не впадать в панику из–за своих и девочкиных болезней? Ну, ты–то ладно: редкая женщина гладко проходит свой женский путь. А вот доченька… Дай–то вам бог изжить эту напасть — чтобы без последствий. Я потихоньку молюсь. Прошу у Бога и судьбы, чтобы было милосердие, чтобы невинное и нежившее еще дитя избавилось бы от этой болячки. Здесь делают уникальнейшие операции. Но — говорят так: «Столько волос на голове нет, сколько надо заплатить врачам, если ты проходишь по гостевой или турпутевке».
Так или иначе, очень–очень хочу и молюсь (как умею), чтобы все обошлось благополучно.
…Все это, может быть, потому, что у вас дождь и серый асфальт, а здесь — летний, часа на два дождь, потом синее небо, и — цветет вовсю шиповник, и появились первые зимние (!) цветы — желтые колокольцы курослепа.
Ваша Е. Н.
Мне пришлось объяснять: стакан — это вместе с тоником, а джину было, как в фильме, на дне бокала; пришлось язвить: что теперь понимать под «зарубежной жизнью»; и утешать: врачи любят слишком злые диагнозы, а мы с дочкой… мы еще повоюем.
