— Это что?
— Литература!
Платье строгое — учительское, туфли на школьном каблучке. Какая она… невесомая. Стоит легко, глаза смеются. Сама смешная, а смеется над нами.
Потом у нас вела практикантка.
Потом она влепила мне «3/3» — за сочинение о тургеневских девушках. В старой школе мои сочинения диктовали как ответы к экзамену! Неделю мучаюсь, подхожу после урока.
— Елена Николаевна, можно спросить? — Она заполняет журнал, я стою, мне неудобно, неловко. Кладу на стол злополучное сочинение. — Не понимаю, за что эта тройка.
Она смотрит в тетрадку, поднимает глаза.
— Здесь же написано: «Не своим языком».
Я краснею, запинаюсь.
— Здесь написано, а вы что же… вы же знаете, почему…
Смотрит в глаза. Внимательно, долго.
— Не понимаешь?
— Нет.
Не испытывает, просто хочет понять.
— Так ты писала сама?
Ах, вот в чем дело…
— Конечно, сама!
Долгий взгляд, спокойный и легкий — так легко смотреть ей в ответ: ей интересно, она думает, когда смотрит. Говорит медленно:
— Так это, значит, я твое достоинство, твой литературный стиль сочла за недостаток?
— Да, наверное.
— Ох–ох–ох…
Она теребит кончик носа, берет красную ручку, зачеркивает «3/3». Я стою, потупившись, жду справедливости. Она протягивает тетрадь — в ней «4/4». За что?!! Смотрит серьезно и грустно:
— Ну, подумай. Там все сказано.
Там сказано то же: «Не своим языком».
Две бабули на почте выбирали календари с котятами, я ждала, чтоб отправить письмо Е. Н. Все вокруг вызывало тоску: обтерханые обои, хмурая служительница за конторкой, шпагат и сургуч в нерасторопных ее руках, грубый шелест оберточной бумаги. Бабули повесят этих слащавых фотокотят у себя в комнатах. Вдруг вспомнился урок: «Описание интерьера. Комната Фенечки»…
— На подоконнике банки с прошлогодним вареньем… Занавесочки…
Е. Н. берет книгу:
— А посмотрите, как Фенечка нарядила икону… вот здесь: темный образ Николая чудотворца… Да, вот: фарфоровое яичко на красной ленте висело на груди святого, прицепленное к сиянию…
Мы проходили «Отцов и детей»: разбирали, анализировали, мы прямо–таки смаковали детали! Эмансипэ Кукшина музицировала, стуча плоскими ногтями по клавишам, а через несколько страниц в гостиную вошла собака, стуча ногтями по полу… Потом была «Война и мир». Целый мир зашумел на уроках, — зашумел, отшумел и успокоился в тишине классного сочинения…
Она поднималась по лестнице с пачкой тетрадей, я бежала к трюмо.
— Ой, Елена Николаевна, здравствуйте! Это наши тетради?
— А, Иринка! — радостно смеется. — Угадай, что у тебя?
