Кто–то ловит машину на мостовой. Конкуренты. Им, кажется, повезло.
— Ирина Борисовна, сюда идите!
Это спасение. Перепрыгиваю через водные хляби, черпаю в правый ботинок, подбегаю.
— Спасибо большое.
Белая рубашка, черные глаза, льстивая улыбка. Малик Мамедов, институтский профорг. Он не здоровался с тех пор, как сдал экзамен. С ним председатель турклуба в спортивных штанах, помогает укладывать транспаранты. Плохо обструганные палки пахнут дачной верандой, но я не хочу рвать колготки, я спешу занять место рядом с водителем.
— Ирина Борисовна, вы домой едете, да? Вы в центре живете? Вашего мужа по телевизору все время видим. А почему из Израиля вернулись?
— Что значит, «почему вернулась»?
— Вы же насовсем уезжали, да? Или в Германию насовсем уезжали?
— С чего вы взяли, я в декрете была… Вы сами–то дома теперь бываете?
— Мой дом теперь здесь, Ирина Борисовна, мне квартиру дал институт. Азербайджан теперь далеко — в Азербайджан летать дорого.
Я вспоминаю давнюю демонстрацию. Солнце, снег, маленькая Маша, флаги республик. Боже мой, сколько воды…
— Что это за плакаты, Малик?
— Даешь бесплатное образование! Очень нужное дело, Ирина Борисовна! Две недели такую акцию готовили. Всероссийская демонстрация против проекта федеральной реформы называется. Ректорат нам поддержку оказал. А вы здесь, в самом центре, живете, да?.. Вам счастливо, мы на площадь поедем.
Дома я долго отмываюсь, грею ноги в горчице, залезаю в носки. Собираюсь вздремнуть, за Лелей еще не скоро… Звонит Леня:
— Здесь сейчас полный кошмар. Ты бы видела, что вытворяют твои студенты.
— Это не мои, мои пошли на площадь.
— Все уже здесь, у Белого дома. Швыряют снег и банки из–под пива…
Тепло и сон куда–то вмиг улетают… Жду недоброго. За ужином Зоя включает телевизор. Я поворачиваюсь и обмираю: милиция разгоняет студентов. Звоню Майорову.
— Андрей, ты видел?! Что сделали со студентами, видел?
— Все правильно с ними сделали, еще мало им дали!
— Андрей…
— Только один мент дубинку поднял, его и показывают все время.
— Как ты можешь?!
— Ирина, это нормальная защита властей! Нельзя митинговать, где захочется, ни в одной нормальной стране нельзя! Им разрешили только на площадь! Ты видела, как болельщиков разгоняют? В Англии? Дубинкой по мышцам, газом в лицо, носом в асфальт, в наручники и по машинам…
— Я не могу этого видеть, Андрей…
— Их оттеснили, и все. К ним выходили, просили, они ж не слушали ничего!
С трудом дожидаюсь Леню, мне жаль студентов, стыдно за власть, Леня в бюджетном комитете, а все–таки…
