Два писателя, или Ключи от чердака | страница 2
Второй текст удивил меня так, как удивлял лишь друг, которого они заталкивали в свой сценарий. Текст был про придуманную рыбку. О том, как она отличается от непридуманной, о ее сказочно–несбыточной жизни. Что она может кататься в каретах. Шептаться на балах. Отмечать дни рождения! Текст уводил к какому–то сторожу на даче, был легким, свободным, мастерским, не был похож на перевязанные кофты.
— Как ты меня поразила, Фаинка, я никак не ожидала, никак… — закудахтала я при встрече.
— Да?.. А что? — она, как всегда, разговаривала с зеркалом в прихожей. Разглядывала лямочки на спинке, которые только вчера смастерила из тесемки.
— Этот рассказ про рыбку…
— Да?.. Тебе понравился? — она окинула меня взглядом с головы до ног.
Я уже родила и одевалась в зависимости от прихотей теплоцентрали. Я могла быть в халатике с выдирающимися пуговицами, с жирными пятнами просочившегося молока. А может, на мне были шерстяные рейтузы, захватанные ручонками в манной каше, рейтузы и байковая рубашка — Фаина не предупреждала о визитах. Запылали, заалели мои щеки, но я простила ей этот взгляд: придуманная рыбка может все.
— Ты такая талантливая! Я не думала… Не ожидала, что ты так можешь.
Она повела бровью, будто дернула губку за уголок, стрельнула глазками:
— Я еще и не то могу…
2
Наш лучший друг разбился насмерть. Не смог, не прижился и спрыгнул с балкона.
Я еще не закрепилась на новой почве, а уже держала два побега, двух маленьких дочек, мне было трудно, и в минуту отчаяния я срезала свои волосы под корень. Скальп был изборожден кривыми дорожками, я явила этот ландшафт Фаине и попросила подровнять. Лязгали ножницы в ее трясущихся пальцах:
— Не ожидала, что ты так сможешь.
Склонив голову, я сидела перед ней на табурете, пылали пятнами мои щеки.
— Ну, что ты. Я еще и не то могу.
В действительности все лихие поступки были исчерпаны, надо было прирастать. Я купила себе глубокую шляпку в стиле тридцатых и пришла в кинотеатр, где Майоров, новый Ленин друг, работал художником. А может, в тот раз мы пришли вдвоем. Может, мы пришли на просмотр курсовой, теперь–то история обрела финал. В фойе оказались только свои, стареющая поэтесса Эмма Базарова и ее свита из молодых авторов. Нас представили, меня, как всегда, не заметили, я угостила всех шоколадными конфетами.
— Не правда ли Чмутов божественно красив? — поэтесса кивнула в сторону стоящего рядом юнца, невысокого, пухлощекого, пухлогубого. Мы стояли у прилавка и ждали буфетчицу, хотелось пить. — А как он талантлив, бог мой, как он талантлив!