Крамер отключил телефон.
– Твою мать.
Комиссар любил выражаться как американский коп из отдела по борьбе с распространением наркотиков. И так же выглядел. Он носил стоптанные ковбойские сапоги, рваные джинсы и рубашку, рисунок которой в косую красно-белую клетку напоминал кухонное полотенце.
– В чем проблема? – поинтересовался Шварц.
– В Йенсене.
– А что с ним?
И как этот тип может доставлять нам какие-то проблемы? Он же сидит у нас в одиночной камере.
– Не спрашивай меня как, но этот ублюдок умудрился послать Приге СМС-сообщение.
Шварц кивнул. Эмоциональные взрывы, подобные тем, что случались с его начальником, который в ярости буквально рвал на себе волосы, были ему чужды. Кроме укола адреналина прямо в сердечную мышцу вряд ли что-то могло бы заставить его пульс биться чаще. И уж никак не сообщение, что какому-то бывшему зэку удалось заполучить в одиночной камере наркотики, оружие или, как этому Йенсену, сотовый телефон. Жизнь в тюрьме была организована лучше, чем в любом супермаркете, с более богатым выбором товаров и с более удобным временем обслуживания клиентов. В том числе по воскресеньям и праздничным дням.
– Он предупредил Пригу? – спросил Мартин Крамера.
– Нет. Подонок позволил себе пошутить, однако это равнозначно тому, что он его предупредил. Он хочет, чтобы ты попал в ловушку.
Комиссар помассировал мешки под глазами, которые с каждой новой полицейской операцией становились все больше. «Если бы я захотел отправить их по почте, то мне пришлось бы отправлять их бандеролью», – пошутил недавно Крамер.
– Это как же?
– Он написал ему, чтобы Прига не пугался, если он вдруг тотчас заявится к нему на вечеринку.
– Почему не пугался?
– Потому что он якобы споткнулся и выбил себе резец. Вверху слева.
Крамер прикоснулся своими пухлыми пальцами к соответствующему месту во рту.
Шварц кивнул. Он никак не ожидал такой креативности от мерзкого извращенца.
Он посмотрел на свои часы. Было несколько минут шестого.
Еще немного, и уже будет слишком поздно.
– Проклятье! – В сердцах Крамер стукнул кулаком по крышке компьютерного столика. – Так долго готовились, и все коту под хвост. Нам придется отменить операцию.
Комиссар привстал со своего места, чтобы перебраться на переднее сиденье.
Шварц уже открыл рот, чтобы возразить, но тотчас понял, что Крамер был прав. Почти полгода они готовились к этому дню. Все началось со слуха в среде педофилов-извращенцев и геев, который казался таким невероятным, что долгое время его считали городской легендой. Однако, как выяснилось позднее, подобные «баг-парти»
