Я знала, что пора уходить, пока дом не проснулся, но оказалось так трудно покинуть плен его объятий. Еще бы минутку, еще бы часок.
— С Рождеством, — ответил он мне пылким поцелуем, не прощающимся, а обещающим.
Он пропустил мои волосы сквозь пальцы, пригладил как расческой и, взяв один локон, поднес к лицу и втянул воздух.
— Я уже говорил, что мне нравятся Ваши духи?
— Да, — ответила я, и, набравшись смелости, провела рукой по его груди, покрытой короткими вьющимися волосками.
— Я выяснил, что вкус Ваших губ мне нравится гораздо больше.
Доказательства я получила незамедлительно. Он не просто целовал меня, он пил мои выдохи и делился со мной своим вздохом. На этот раз тусклый свет позволил нам не только почувствовать, но и увидеть друг друга. Глаза в глаза, душа в душу.
— Люблю тебя, — не сдержавшись, выдохнула на взлете.
— Моя, — ответный полухрип — полустон.
Теперь уже я, обвив руками и не желая размыкать объятия, лежала на его груди и самозабвенно гладила кончиками пальцев все, до чего могла дотянуться.
— Что это? — вдруг спросил капитан, подхватив шнурок, висевший у меня на шее. — Я еще ночью почувствовал, но не понял.
— Кольцо, — спокойно ответила я, не прерывая своего занятия.
— Оно же обручальное? — вновь спросил он, покрутив золотой ободок.
— Да.
Грудь подо мной напряглась и все тело капитана словно одеревенело.
— А даритель? — ленивое удовлетворение из голоса Олбани пропало бесследно, сменившись вопросительным собственническим тоном.
Я подняла голову и посмотрела в напряженные черные глаза, которые буквально впились в меня в ожидании ответа. Что это? Ревность? Мне даже стало немного приятно от этой мысли, но и своего капитана мучить я была не намерена.
— Это не подарок — это наследство, — пояснила я. — Единственное, что осталось у меня от матери.
В глазах напротив мелькнуло понимание, облегчение и капелька вины.
— Мне пора, — шепнула я, приподнявшись и закутываясь в простыню.
Оглядевшись, я попыталась взглядом разыскать свою одежду.
— Обидел вопросом? — сел в постели капитан.
Я засмотрелась. Непривычно для Лондона: загорелые тело, рельефные литые мышцы, слегка растрепанные черные волосы. Нереально привлекательный. Удивительно, что такой мужчина обратил внимание на серую мышку как я.
— Нет, — искренне улыбнулась я, вспомнив ту ревность, что так меня порадовала.
— Просто не верится, что никто не украл такое сокровище, до того как я нашел.
Я на миг застыла, пораженная его словами. Смущение и радость боролись между собой. Олбани подвинулся ближе, обнял за плечи и, откинув волосы чуть в сторону, устроил подбородок на моем плече.
