— Ты не оригинальна. Каждый мой приезд ты превращаешь в смотрины. Я не намерен больше терпеть.
— А как же дети? Им нужна мать, хочешь ты того или нет, — судя по тону, леди Холлидей считала, что последнее слово останется за ней.
— А с чего ты взяла, что твои кандидатки справятся с этой ролью?
— Мисс Дьюи, например, совсем не против наличия у тебя детей.
— А, так есть еще и те, кто против?! — насмешку Олбани даже не скрывал.
— Не ерничай. По большому счету, ты можешь выбрать любую, все равно Виктор скоро уедет на учебу, а Санни достаточно взрослая, чтобы определить ее в школу для благородных девиц.
Пальцы вцепились в книги мертвой хваткой. В голове закрутились слова, значение которых я не должна была знать, но она заслужила каждое из них.
— Ты забываешься, — прошипел капитан.
Отчетливо раздался скрип отодвинутого кресла.
— Уж извини, но я не думаю, что ты могла сделать хороший выбор, учитывая, какого мужа выбрала себе.
Я не видела, что там происходит, но после минутного молчания раздался виноватый голос капитана:
— Извини, Софи.
— Я… Я только хочу, чтобы все было как можно лучше, — жалобно пискнула женщина.
— У тебя не выходит.
— Все равно ты подумай, присмотрись. Приглашения разосланы, и бал отменять поздно.
— Пообещай, что это последний раз, когда ты пытаешься вмешиваться, — с нажимом произнес Олбани.
— Хорошо, Логан.
Почему-то я ни на йоту не поверила ее смиренному тону, но я была не одинока.
— Я серьезно, Софи.
— Обещаю, — выкрикнула она на ходу, звучно хлопнув дверью.
И только когда настала тишина, я вдруг испугалась. Как теперь покинуть библиотеку незаметно? А если капитан задержится здесь? Я пыталась не двигаться, чтобы не выдать свое присутствие, и даже задержала дыхание.
— И долго вы намерены прятаться за стеллажами? — прервал мои размышления голос капитана.
Захотелось провалиться сквозь землю. Жаль, что нельзя исчезнуть или повернуть время вспять. Но и трусливо прятаться теперь было бы еще более отвратительно, да и бессмысленно. Взяв себя в руки, я вышла из-за полок. Олбани не изменял себе в стиле, и, как и накануне, статная фигура была обтянута белой рубашкой. Но этот благородный цвет не сгладил впечатления от мощи мужчины передо мной, а учитывая обстоятельства нашей встречи, еще и морально подавил.
Под вопросительным взглядом черных глаз я откровенно стушевалась, но молчать не стала.
— Простите. Я не имела намерения подслушивать, но не успела обозначить свое присутствие, а потом стало крайне неловко прерывать ваш спор. И если бы я знала, что речь будет идти о личном, непременно дала бы о себе знать, — это было не просто смущение, мне было действительно очень стыдно.
