— У нас за это заплачено? — спросила и Агафья, как будто не слышала, что Амер-Нази сам ничего не знает. Но он ответил:
— Наверно, если она вышла, так бы, кто полез в одном купальнике на всеобщее обозрение, тем более мне показалось, — он поправил пенсне, хотя оно было с обычными стеклами: для понта, — кажется она была без лифчика, нет? Все промолчали, так как, да, видели, но почему-то — сами не знают почему — посчитали это нормальным явлением, как на нудистском пляже.
— Здесь еще хуже, — как сказал один нудист из зала, там хоть не дерутся, а здесь сплошь и рядом тока этим и занимаются. Василий по запарке, в том смысле, что только что говорили об этом, ударил Нику ногой в ляжку, да так удачно, что чуть не сломал ей ногу.
— Пардон, — подтвердил он свое намерение, — тока говорили об этом, а я сделал наоборот. Просто засела в голове мысль:
— Нохги, нохги! это в бильярде, если кто забыл нельзя отрывать их от земли, и… и неконтролируемая информация автоматически перешла на удар ногой. Но ведь не в лицо, правда?
— Я не против, — ответила Ника, — но учти: один удар за мной.
— Хорошо, в любое время.
— Вот именно, даже не жди, я все равно ударю, когда ты не будешь ожидать. А судьи посовещавшись решили не вмешиваться.
— Только еще хуже будет, — сказал Амер.
— Согласна. Но Одиссей на этот раз промычал:
— Надо бы снять с него хотя бы пол Вазари.
— Пол Вазари? — переспросила Агафья, бывшая фаворитка Майно. И добавила: — Это сколько?
— Оставим ей Кока.
— Кока-колу я люблю, — сказал Амер-Нази, — пробовал в Америке.
— Это японская.
— Тем не менее, надо оставить Юко, — сказала Агафья Учительница. Одиссей промолчал, видимо, чтобы сойти за умного, как решил Нази, а сам он даже неожиданно для самого себя ляпнул:
— Как главный судья соревнований, я оставлю ему, — он кивнул на Ваську, — иво Вазари. Агафья развела руки в стороны, но ничего не сказала, только тяжело вздохнула, мол:
— Ни-че-го-о не понимаю!
— Это хорошо, — сказала Ника Ович, — что тебе ничего не сняли за удар по мне ногой.
— Почему?
— Ко кочану. Ты, что, не понял? Когда я ударю по тебе мне тоже ничего не будет.
— Это не очевидно, — ответил Василий Иванович.
— Думаешь — это не аксиома?
— Уверен — это тока теорема. Ее надо доказывать.
— Так ты, что, не деревенский?
— С Альфы, как все.
— С такой рожей с Альфы не приезжают, ибо… — она провела двойку: правой по корпусу, левой джеб, — ибо там все аристократы или демократы. А ты кто?
— Я — Граф.
