однажды она вот так выбежала, а я остался сидеть, пить вино, думать обо всем этом. потом встал, нашел лифт и тоже поехал на улицу. отыскал ее в ее любимом баре. сидела, держала в руках какой–то лиловый шарфик. никогда этого лилового шарфика я раньше не вилел. скрывала от меня. я подошел и сказал ей довольно громко:
— я пытался из тебя женщину сделать, а ты просто блядина проклятая!
бар был полон. все места заняты. я поднял руку. я размахнулся. я сшиб ее тыльной стороной руки с этой чертовой табуретки. она упала на пол и заорала.
это происходило в дальнем углу бара. я даже не обернулся на нее. прошел через весь бар к выходу. и только там повернулся к толпе. было очень тихо.
— так, — сказал я. — если здесь кому–то не НРАВИТСЯ то, что я только что сделал, пусть хотя бы СКАЖЕТ что–нибудь…
стало еше тише, чем тихо.
я повернулся и вышел прочь. только я оказался на улице, как они залопотали и зазудели там, зазудели и залопотали.
ГОВНЯШКИ! ни единого мужика на борту!
…но, конечно же, она вернулась, ну и, короче говоря, как бы там ни было, сидим мы с нею как–то ночью, не так давно, пьем вино, и начинается та же самая свара. в этот раз я решил отвалить.
— Я, НА ХУЙ, ВЫЛЕЗУ ИЗ ЭТОЙ ДЫРЫ! — заорал я Вики. — Я БОЛЬШЕ НЕ ПОТЕРПЛЮ ТВОИХ ОСКОРБЛЕНИЙ!
она вскочила и загородила собою дверь.
— только через мой труп — вот как ты отсюда вылезешь!
— ладно, если тебе так хочется.
я ей хорошенько заехал, и она упала прямо на пороге. пришлось двигать тело, чтобы выйти.
я спустился вниз на лифте, чувствуя себя довольно неплохо. хорошая лихая увеселительная прогулка с 4 этажа. лифт был допотопной штуковиной в виде клетки и вонял старыми носками, старыми перчатками, старыми половыми тряпками, но в нем я чувствовал себя надежно и мощно — почему–то, — а вино скакало по мне во весь опор.
но потом я из него вылез и передумал. сходил в винную лавку. купил еше четыре бутылки вина, вернулся, снова проехал на лифте наверх. то же самое ощущение безопасности и силы. зашел к себе. Вики сидела на стуле и плакала.
— я вернулся к тебе, счастливица ты моя, — сказал я ей.
— ты сволочь, ты меня ударил. ТЫ МЕНЯ УДАРИЛ!
— хмм, — сказал я, открывая новую бутылку. — а еше будешь меня говном кормить, получишь больше.
— АГА! — завопила она. — МЕНЯ-ТО ТЫ УДАРИЛ, А МУЖИКУ ВРЕЗАТЬ КИШКА ТОНКА!
— НЕТ, БЛЯДЬ! — завопил я в ответ. — МУЖИКА Я БИТЬ НЕ СТАНУ! ТЫ ЧТО, ДУМАЕШЬ, Я СОВСЕМ СПЯТИЛ? ПРИЧЕМ ЗДЕСЬ ЭТО?
это ее чуток угомонило, и мы немного посидели, попили вино стаканами. портвейн.
