Ни всплеск Гомера вёсел осторожных,
Ни ямб весёлый на моих устах.
Есть время петь, и есть — повременить,
Есть время дарствий, и есть время кражи,
Есть время слов, молчания, и даже
Есть время это время пережить!
Предаваться унынию грешно,
Но грустить никогда не грешно,
И о том, что казалось, конечно,
Всем вокруг хорошо и смешно,
И о том, что селилось под крышей
Неопрятных, но милых домов,
И о том, чем смеешься и дышишь
Меж промасленных серых годов.
Даже ложечкой тусклого чая
Утоляя стремленье к морям,
Не пристало кричать: «Я отчаян!»
Так не принято у северян!
Надо знать свое место и веру,
Провожать без ужалий плоты,
Где сидят разномастные меры
Этой жизни простой красоты.
КОГДА РАСТАЮТ ШАПКИ ЛЕДНИКОВ…
Когда растают шапки ледников,
Мы перестанем верить в небылицы,
И воздух будет плавиться и биться
От плавных взмахов наших плавников.
А плотники сколотят нам плоты,
Но мы отбросим все приспособленья,
В пучину первозданного круженья,
Не ведая размеров глубины,
Мы канем, встретив радостным иканьем
Медузоиллюзорные миры.
И будем мы чешуйчато равны —
Да разве в обликах сокрыта сущность?
Отбросив всех сократов и научность,
Не ведая и толики вины,
Все книги, что нам дал безумный разум,
Испепелим, как язву, как заразу, —
Никчемных лет чахоточные сны.
Всё это будет так, и нет оков,
Которые удержат наши торсы.
Мы разорвём мучительные тросы,
Расправим жабры. Без обиняков
По веским векселям мы расплатимся…
Всё это неминуемо случится,
Едва растают шапки ледников…
«А пушечного мяса на Руси
«Во все века хватало, и с избытком».
Крамола кромки льдов —
Но занят приступ нами!
Простужен материк —
И хворь взяла своё, —
Полтонны мёрзлых туш
Зализано волнами,
А чистым весом душ —
Всего на полкило.
Так хватит хныкать, брат, —
Невелика потеря!
По Дарвину мы — скот,
Извольте ж на убой!
Мы, веришь, в аккурат
Произошли от зверя.
Так пусть нас, сукин кот,
Сожрёт морской прибой.
А ты, браток, представь,
Что пудрит Дарвин мозги,
Что вот зальёт волна
И кончится метель…
Здесь только кровь да грязь,
И душит мёрзлый воздух,
А там покой и свет,
И тёплая постель…
И кто–то в синеве
Войдёт — не станет боли,
И если не простит —
Рассудит и поймёт.
Но как с ним говорить,
Нас не учили в школе.
Зато смогли вдолбить —
Рвать на огонь вперёд!
А если всё не так —
И мрак чернее сажи, —
Так вот идёт волна,
И ты глаза закрой…
Пускай кудлатый мир
Попробует докажет,
Что то не он, а мы
Исчезли под волной!
29–30 января 1989 г.
* * *
Головой мы упёрлись в сырой потолок,
Гробовой создающий уют.
