За тонкою завесой остроумья
Мы два измученных клубочка бытия,
И извлекая вкус копчёных мумий,
Мы пиво пьём, как мухи, ты и я.
Скрывая всё, что может стать раздором,
Ища напрасно примененье сил,
Мы изменяем собственным укорам
И уповаем, чтобы нас простил
Тот, кто затеял этот танец странный
В чередованьи снов и полуснов.
И не меняясь, мы меняем страны,
Как лес меняет лиственный покров.
Мы ожидаем, словно на вокзале
Или на почте, позабыв конверт,
Чтобы нам дали или показали,
В какие дали наш уводит след.
Ливнями умытая,
В джунглях перегретая,
Золотом покрытая,
В золото одетая,
Пагубная пагода
Станным изваянием,
Разлагает радуга
Свет в твоём сиянии.
Пагода с погодою
Породнилась точно,
И восточной модою
Нас влечет заочно.
Разменявши пристально
Вавилон и Мекки,
Пагода здесь присно и,
Может быть, вовеки.
Только смерч проносится
Да жаре неймется.
Сколько смертных просится
Прикоснуться, трётся.
Ты их всех, недвижная,
Встретишь, недотрога,
На ступенях выжженных
Твоего порога.
В колдовстве мистическом,
В ворожбе дремучей,
Сколько перед личиком
Твоим бродят тучи.
Сколько пред знамением
Вороны и совы
Затворяют времени
Скользкие засовы.
Я не знаю Вас, друг,
Вы в забытой дали
Отживаете век
Наш и скорый, и зябкий.
Я и сам впереди,
С жестом скрещенных рук,
Вижу, ждут корабли,
Корабли без оглядки…
Но как здорово, что
Среди сонной молвы,
Тихо вняв волшебству
Неприметного слова,
В нём стихов вещество
Различаете Вы,
Как живую листву —
Ту, что жизни основа.
Можем мы постареть
Или вовсе уйти,
Можем мы не допеть
То, что нам не допели,
Но не властна ни смерть,
Ни молва, ни долги,
В наших судьбах стереть
Слов волшебных свирели.
От сладости обид до сладости прощенья,
Внезапных поездов и мыслей натощак,
Мы первый поцелуй, как средство от смущенья,
Не можем ни забыть, ни выбросить никак.
Мы копим про себя неслышные обиды,
Когда–нибудь потом поплакать и забыть.
Но только вряд ли нам случаются порывы,
Имеющие суть примерной простоты.
Не ждать, благодаря Всевышнего и маму,
Не ждать благодаренья ближнего и тех,
Кто знает, отчего мы все стремимся в яму
И где найдём мы дол тургеневских утех.
За строчками узкими с вихрями вензелей,
За старым пергаментным кровом вещей
Скупая судьба нам не станет болезнее,
А станет забытей, скорей и прочней.
За сложными знаками солнечных выбросов,
За тёмным пространством ненайденных звёзд
Уютную келью у Господа выпросим,
Коль скоро он нас в эту жизнь занёс.
Упрятать себя в кропотливую ижицу,
