Но, с другой стороны, вне станции он почувствовал себя лучше. Так может, поставить палатку и остаться снаружи, по крайней мере до темноты? Чушь какая… Почему–то ему не хочется возвращаться внутрь… Как и тем людям, что были здесь до него? Почему все–таки они покинули станцию? У него так и нет ответа на поставленный перед ним вопрос… Или это следствие его состояния?
Приступ клаустрофобии и агорафобии одновременно? Новенькое что–то… Глаза не воспринимают открытое пространство, а мозги не желают заходить в закрытое помещение…
— Думай, Данила… Ведь не одну, бля, шараду разгадал. Открой глаза, да посмотри на этот гребаный Черчилль! Двоится? Фокус уходит? Хрен с ним, с фокусом, спину от стенки оторви и попробуй без опоры сидеть… Получилось?
— Сижу, вроде не падаю, только руками опереться надо.
— Вот видишь!
— Что?
— Два часа назад никакая опора не помогала.
— Станция фонит?
— А хрен ее знает.
— А что ты знаешь о станции?
— Ничего, будка с ящиками.
— Тебе полегчало как будто?
— Да как бы…
— Связь проверял?
— Сегодня — нет.
— Проверь.
— С чего ей появиться–то?
— Не проверишь — не узнаешь.
— Зайти надо.
— А чего боишься?
— Не знаю.
— Так зайди и проверь, и горячего питья себе сделай, и таблеток энергетических прими. Острота–то прошла?
Из вигвама, несмотря на открытую дверь, на него пахнуло блевотиной. Дан подумал, что не сможет долго находиться в таком помещении. Запах, которого он не замечал, находясь внутри, теперь доминировал и вызывал отступившую было тошноту. Единственным выходом было вновь поставить свернутую вчера палатку. Тень от Черчилля придвинулась вплотную, и это означало, что солнце вскоре зайдет за гору, и станет стремительно холодать. Дан бросил в рот комок снега. Казалось, сама мысль о еде, даже о шоколаде могла вызвать рвоту. На четвереньках (какой прогресс) он пробрался обратно в вигвам, засунул в карман упаковку таблеток и вытащил наружу палатку. Будет, конечно, не так тепло, как в защищенной панелями станции, но вынести неприятный запах он не мог.
Ползая на четвереньках в снегу, поставить палатку — и для здорового не слишком простая задача, а если эта палатка норовит вертеться вокруг, как чертово колесо, да и равновесия никакого нет, так что приходится хвататься за незакрепленный каркас… И сил почти совсем не осталось, надо заставить себя проглотить пару таблеток, а потом растопить снежки и выпить горячего чаю с шоколадом.
Тень от горы легла на палатку и начало стремительно темнеть. Однако Дан заметил, что треугольная тень вскорости исчезла, и все небо заволокло облаками, наползающими с запада. Довольно темная тучка зацепилась за вершину Черчилля, да так там и осталась. Хреново, подумал Дан, только снегопада не хватает для полноты картины. На плато лавины ему не грозили, но спускаться по крутому южному склону после снегопада… Да еще весной, когда под свежим снегом этот склон покрыт скользкой коркой затвердевшего наста, на котором ничего не держится… Лавина гарантирована. Хотя в его положении легче сказать «спускаться», чем как–то претворить это на практике.
