— К тебе у меня претензий нет. К тем двоим — есть, а к тебе — нет. Понял? Так что постарайся поскорее забыть. Живи, радуйся и девушку себе найди — не женись на мертвой, с ума сойдешь, — комполка никак не мог примириться с тем, что теряет одного из лучших бойцов.
Не подошла Дану роль национального героя. Несмотря на все старания комполка, он ушел из армии по комиссии, приписавшей ему кучу разных синдромов; несмотря на увещевания двух поколений геологов, забросил камни и Сирийско — Африканский разлом; подался в медицинский, чтобы в себе разобраться и что–то себе доказать. Потом мотался по всему свету с разными экспедициями и врачебными миссиями, неизменно возвращаясь в Израиль на годовщину смерти Розки. Совсем было прибился к австралийцам, да разбежались они. Все равно, в его жизни оставила след только одна женщина — погибшая на его глазах ниндзя Розка — Веред, принявшая на себя, так иногда казалось, все предназначенные ему пули.
Под утро от ночной волшебной картины не осталось и следа. На перевал наползло промозглое серое облако, да там и уселось. Видимости никакой. Дан должен был двигаться почти строго на север, оставляя слева довольно крутой склон. После подъема метров на триста следовало повернуть на северо–восток, дойти до последнего взлета на плато, а там уже ориентироваться по обстановке. Насколько он увидел с самолета, станцию поставили под восточным склоном горы Черчилля, закрывавшей ее от сильных западных ветров. Почти у цели на высоте четыре–двести Дан выбрался, наконец, из облака и увидел перед собой узкий акулий плавник горы Черчилля, весьма крутой с восточной стороны. «Хорошо, что не надо карабкаться наверх, а то пришлось бы обходить ее с запада» подумал Дан. Впрочем, ему предстоял еще километр по плато до станции.
Потеплело, снег размяк, стал вязким, облако внизу куда–то испарилось. Дан порадовался своему решению ночевать на перевале. Настроение поднялось, и от вечерней меланхолии не осталось и следа.
Даже вблизи утепленные полиуретаном треугольные панели «метеостанции», напоминавшей большой вигвам или иглу, практически сливались со снегом. Дану понадобилось подойти вплотную, чтобы обнаружить ручку двери. Он не стал ее сразу же открывать, помня, что не одну кошку сгубило излишнее любопытство, а решил поставить палатку поодаль, заварить себе с дороги чаю и подумать. Следы вокруг были старыми, выветренными, слегка занесенными и указывали, что около станции несколько дней никто не ходил. Интересно, как они за мной наблюдают, подумал Дан, хотя встроить в каждую панель камеру размером с булавочную головку ничего не стоило. Снаружи он заметил лишь вращающийся измеритель скорости ветра и спутниковую тарелку. По инструкции, найдя станцию, он должен был выйти на связь с Центром.
