У меня не было желания все это осмыслять, я только чувствовал, что надо мной глумятся. Я был сам себе неприятен, когда очень жестко подумал про себя: «Все равно перейду эту границу». И тут же, словно привлеченные самой этой мыслью, ко мне приблизились два кавказца:
— В санаторий в Пицунду хочешь?
— Нет.
— А что тогда хочешь?
— Хочу границу перейти (на языке так и вертелось: «Хочу незаконно перейти государственную границу»).
— Это будет стоить триста рублей. Ты дашь нам свой паспорт, а через 5 минут мы тебе принесем справку о том, что у тебя родня в Абхазии. Ты дашь три сотни и спокойно переходишь границу.
— Но я только что говорил пограничнику, что у меня нет родни в Абхазии.
— Это наши проблемы.
— Я задумался на минуту, прекрасно понимая, насколько рискую. Если я отдам паспорт чужим людям, через минуту мне могут просто предложить выкупить его штук за пять, а ни о какой справке и речи не пойдет. Или еще веселее: пограничник резонно скажет, что справка липовая, под этим предлогом посадит меня в кутузку, а там из меня без проблем можно будет вынуть все деньги до копейки. Не торгуясь. Кавказец заметил, что мое «чело печать высоких дум несет» и сказал: «Если думаешь, что обманем, сделаем так: даем тебе справку, а денег пока не просим. Ты переходишь границу, а твоя жена остается здесь. Когда она увидит, что ты уже в Абхазии, заплатит нам».
Этот вариант порождал новые, вполне понятные риски. Но стиснутые зубы — плохой советник (ох, не люблю я себя, такого). Отдал паспорт, вскоре получил его обратно со справкой («сестра в Гаграх») и, оставив жену чуть ли не в заложницах, двинулся к погранпосту с полным комплексом ощущений уголовного преступника. Офицера на посту не было. Очевидно, пропускать меня, только что не пропустив, было бы уж очень паскудно. А солдатик вполне удовлетворился моей липовой справкой.
Шел по мосту. Пересекал границу. В висках стучало, каждую секунду ждал окрика в спину: «Эй, стой». Но вот уже показались абхазские посты. Абхазские пограничники были подчеркнуто дружелюбны и ни к чему не придирались. Вроде бы как «свои». А те, за спиной, в форме русской армии, они… чьи? Теперь я уже не знал этого. Я был на абхазской земле. И жена, слава Богу, вскоре догнала меня. Мы пошли на автобус до Нового Афона.
Это был 1999 год. И вот в 2001‑м мы снова пересекаем границу на Псоу. Свободно, безо всяких справок и проблем. Как всё, оказывается просто, и зачем тогда было глумиться над людьми? Мои спутники смеются: «А тебе не кажется, что ты своей публикацией границу открыл?» «Нет, — говорю, — не кажется. Но то, что это сделали мы, журналисты… Может быть».
