Кстати, это совещание, как практически и все встречи обоих клубов, проводилось под усиленной охраной полиции, а за две недели до его открытия агенты французской контрразведки уже прибыли в Межев, чтобы «очистить» кварталы, прилегающие к вилле «Мон д’Арбуа», принадлежащей барону Ротшильду.
В Межеве велась дискуссия вокруг следующих проблем:
Североатлантическое сообщество;
Общий рынок и США;
политика Запада в отношении арабских стран.
Следует отметить, что одновременно в расположенном в окрестностях Бонна замке Гимних проводилось совещание министров иностранных дел стран — членов ЕЭС с точно такой же повесткой дня.
Наряду с официальным совещанием клуба во флигеле заседал своего рода «штаб кризиса».
Участники совещания от ФРГ, США, НАТО, Португалии и Италии были заняты двумя важнейшими проблемами: положение в ФРГ, где восточная политика «коленопреклоненного канцлера» [44] представляла (по словам одного из видных деятелей ХДС) опасность для Североатлантического союза и Общего рынка, и положение в Португалии.
По первому вопросу было решено использовать «дело Гильома»[45], которое скомпрометировало бы Вилли Брандта, приведя либо к его уходу с политической сцены, либо по крайней мере к более чуткому отношению к атлантическим концепциям.
По этому пункту «интересы» Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии совпадали. Первый считал Брандта автором «восточной политики» и «другом» коммунистов. Вторая мечтала с ним расправиться за его проевропейский подход к международным проблемам[46].
РЕВОЛЮЦИЯ В ПОРТУГАЛИИ
В узком составе была рассмотрена еще одна проблема. В мае 1974 года автор опубликовал по этому поводу репортаж, который никем не был опровергнут[47].
О чем же поведал этот репортаж?
Сознавая неизбежность уступок и перемен* премьер-министр Португалии Каэтану решил «любой ценой сохранить португальское присутствие в Африке и с этой целью ввести в руководство страны другие политические силы»[48], иначе говоря, примирить непримиримое.
Его ближайший союзник — Бразилия, решив использовать к своей выгоде голосование в ООН по колониальному вопросу, неожиданно и бесцеремонно дала ему понять, что времена изменились и что для обеспечения преемственности необходимы уступки.
Каэтану отдавал себе отчет, что без поддержки со стороны Бразилии невозможно будет осуществить его проект «афро-лузитанского сообщества», основой которого должно было стать бразильское присутствие в Африке[49]. Вот почему он решил тянуть время.
