С 1969 года оба обвиняемых, используя свое служебное положение, оказывали покровительство террористам, совершившим покушение, и систематически фальсифицировали сведения, предоставляемые политическим и судебным властям…»[38]
Без пособничества со стороны аппарата итальянской контрразведки, без покровительства и помощи со стороны различных иностранных спецслужб, без финансовой помощи, предоставлявшейся монополиями в распоряжение проводников «стратегии напряженности», совершить все эти террористические акты было бы невозможно.
Что же касается итальянского правосудия, то расследования, предпринятые журналистами и «независимыми» судьями (которых за воинственный настрой и неподкупность окрестили «боевыми судьями»), свидетельствуют об «активном пособничестве», осуществлявшемся его высшими инстанциями. Как ни парадоксально, но самое суровое обвинение против итальянского государственного аппарата выдвинул человек, который на протяжении многих лет сам создавал эту неэффективность. Речь идет о генеральном прокуроре Рима и члене масонской ложи «П-2» «шотландского ритуала» Спаньюоло, который, зачеркнув четырнадцать лет своей «честной и безупречной службы», 14 января 1974 года публично заявил следующее:
«В полиции необходима чистка. Начиная с 50-х годов министр внутренних дел и руководители спецслужб оказывали содействие должностным лицам, которые используют в своих целях деятельность различных политических группировок и их наиболее активных членов…»[39]. Коррупцию в полицейском аппарате следует целиком отнести на счет Д’Амато: его деятельность в Реджо-ди-Калабрии была целиком направлена на подстегивание восстания и на финансирование этой провокации, и это доказано…
СИД продолжает ту же незаконную деятельность, какую раньше осуществляла СИФАР[40], то есть контролирует телефонные разговоры не только «подозрительных лиц», но и государственных деятелей. Все мои разговоры, как и телефонные разговоры Сарагата, Ненни, Лонго и других деятелей, подслушивались. «Разного рода доказательства», которые полиция и секретные службы представляют правосудию, подтасованы и фальсифицированы».
Призвав «навести порядок» в аппаратах служб безопасности, генеральный прокурор «начисто забывает» о пособничестве со стороны органов правосудия, к которым принадлежал и он сам, в частности о том, что на протяжении многих лет был причастен к фактам, столь рьяно им разоблачавшимся.
Верховный суд, например, проявлял совершенно исключительное рвение, ограждая от правосудия правых экстремистов и тех, кто направлял их действия. Начиная с 1969 года всякий раз, когда тот или иной судья, стремясь честно выполнить возложенные на него функции, пытался раскрыть преступление и найти виновников, итальянский Верховный суд, прибегая подчас к антиконституционным мерам, этого судью смещал и дальнейшее ведение дела поручал другому, более покладистому и менее строптивому.
