Гейс – пожизненное заклятие, а чаще всего проклятие. Попытки снять его были такими
трудными и опасными, что результаты могли быть еще хуже, чем само проклятие.
Невезучей жертве гейса лучше было свыкнуться с ним и попытаться жить дальше.
– Это не то, – в замешательстве пробормотала Джастина. – Это не поможет мне. Как
вообще это ко мне относится?
Страница немного поколебалась, как бы пытаясь сказать: «Посмотри на меня». Медленно
на ней появились новые буквы: «Это и был ответ».
Джастина несколько раз повторила эти слова про себя. Это и был ответ... Это и был ответ...
– Меня прокляли? – спросила она спустя несколько долгих минут. – Это невозможно.
Но она ошибалась.
Кто-то проклял ее на целую жизнь в одиночестве. Кто бы смог с ней сделать такое? И
почему? Она никогда и никому не сделала ничего плохого. Она не заслуживала этого. И
никто не заслуживал.
Ее захватили эмоции. Ее грудная клетка была слишком маленькой, чтобы противостоять
их напору изнутри. Она задрожала, вздохнула и ждала... пока шок и боль не сгорели дотла, раскалив до бела ярость.
Требуются знания и опыт, чтобы наложить пожизненное проклятие. Скорее всего, ведьме
пришлось пожертвовать частью своих сил, чтобы сделать это.
И все это означало, что тот, кто сделал это с Джастиной, жутко ее ненавидел.
Но и гейс можно было снять. И неважно, что потребуется от Джастины, она рассеет эти
чары.
Глава 4
Джастине было плевать, чего ей будет стоить снятие гейс. Она бы сделала для этого все, что от нее бы потребовалось. Так тому и быть. Огонь несправедливости воспламенил ее.
Прошедшие годы она провела в ожидании того, что никогда бы не произошло. Потому что
за нее уже сделали выбор, независимо от того, о чем она мечтала и что она хотела.
Она узнает, кто это сделал. Она сделает так, что этот гейс вернется к нему или к ней. Она...
Ее планы по поводу мести были забыты, когда ей прямо в глаза попал луч солнца. Она
прижала ладони к глазам. Головная боль запульсировала в ее висках - именно тот вид
боли, с которым никакие лекарства не справлялись. Она мельком подумала о том, чтобы
позвонить матери, хотя она и Мериголд уже несколько лет не общались. Но в любом
случае, лучше бы не стало. Мериголд не могла сочувствовать. Даже если бы она что-то
знала о гейсе, она бы не призналась в этом.
Некоторые женщины дарили своим детям безусловную любовь. Но Мериголд относилась
к знакам внимания к своей дочери как к дорогим подаркам. И отказывала в них каждый
раз, когда Джастина с ней не соглашалась. Так как традиционное образование не
