еще никто и никогда не дарил такую вещь шестнадцатилетнему подростку.
– Что ты будешь делать без нее? – спросила Джастина.
Мериголд выглядела абсолютно довольной собой.
– Я отсканировала книгу в компьютер.
– Электронная книга заклинаний? Уверена, что это безопасно?
– Файл зашифрован. И он самоуничтожится, если кто-то введет неправильно пароль три
раза подряд. – Мериголд ласково погладила Джастину по голове. – Книга заклинаний
теперь принадлежит тебе. Храни ее в ткани с листьями терескена шерстистого и натирай
обложку время от времени специальным маслом.
– Этого будет достаточно, чтобы уберечь ее?
– Никто никогда не сможет украсть ее у тебя, пока ты сама не захочешь ее отдать.
Открыв книгу, Джастина повесила цепочку с ключом на шею.
– Нам нужно кое-что сделать с твоей одеждой, – сказала Мериголд. – Я сожгу этот свитер.
Пора тебе начать одеваться стильно, Джастина. Ты всегда ходишь в джинсах и футболках.
Я дам тебе пару моих вещей, мы как сейчас как раз одного роста.
– Спасибо, – печально ответила Джастина, – но такая одежда не смотрится на мне так
красиво.
Гардероб Мериголд состоял из бархатных юбок и шляп с цветами и перьями; шелковых
брюк и жилетов; облегающих джинсов, шифоновых или кружевных блузок и
разнообразных сумок. И даже при том, что Джастина была ведьмой от рождения, никогда
одежда в таком стиле не смотрелась на ней выгодно.
Определенно наследственные ведьмы обладали особенным шармом. Они отличались от
остальных. Даже выглядели по-другому. Как Мериголд, как Розмари и Сейдж – пожилая
пара, которых Джастина считала своими бабушками. Сама же Джастина выглядела и вела
себя обычно, как и все остальные нормальные люди. У нее были прямые каштановые
волосы, светлая кожа и карие глаза.
На протяжении всего периода взросления Джастина часто слышала, как другие дети в
летнем Лагере Солнцестояния или на других традиционных для ведьм мероприятиях
называют ее «подмастерье». Подмастерьями считались всех, кто не был связан с магией.
Причем в мире волшебства и ведьм такое слово считалось оскорбительным.
Вскоре Джастина перестала на это обращать внимание: привыкла. Но каждый раз, когда
об этом узнавала Мериголд, она приходила в ярость.
– Если еще раз так назовешь мою дочь, – шипела она, – я промою твой рот с мылом.
Ужасающая угроза, так как рот с мылом начали мыть еще в семнадцатом веке в качестве
пытки над ведьмами.
– Не злись, мамочка, – говорила ей Джастина, – мне все равно, как меня называют.
– Мне не все равно! – сказала Мериголд, опустившись на колени и взяв Джастину за
