Два раза в месяц устраиваются человеческие жертвоприношения – обычно казнят провинившихся, они всегда в избытке. Маар любит побаловать себя человеческим мясом. Иногда по ночам Живой Бог обходит селения – прислушивается к мыслям спящих… вычленяет и ликвидирует возможную крамолу в зародыше.
Имелись в сем царстве и проблемы: постоянные набеги лесных нео – за пищей и женщинами и периодический голод, безысходный и лютый, вплоть до каннибализма. Что поделать, северная земля родила плохо, питались в основном рыбой и дичью.
Еще летом Маар обрел небольшое Синее поле. Кто-то из пленников говорил, будто Поле обменяли у маркитантов на молодых и красивых девок. Другие же уточняли, что не обменяли, а выкрали или переманили. Третьи утверждали, что Поле само пришло и осталось – так ведь тоже случается.
Как бы то ни было, а Синее поле у Маара имелось, а вот Мастера Полей не было. Сам же Повелитель и местный Живой Бог Ладоги, похоже, управляться с Полем не умел. Вот и нужен был Мастер. Вот и выкрали. Лексу!
С этим теперь было все более-менее понятно.
Со слов пленных и рабов Кирилл даже начертил карту. Синим химическим карандашом на листе тонкой фанеры, никакой бумаги на лесопилке обнаружено не было.
Та река, на побережье которой располагалась захваченная лесопилка, с древних времен именовалась Сясь, что значило – «комариная». По утверждению допрашиваемых, комаров здесь водилось великое множество, правда, не сейчас, а, естественно, летом. Ладожская же крепость – резиденция могущественного похитителя Лексы Маара – располагалась чуть западней, на другой реке – Волхове. Ее-то кронштадтцы в тумане не заметили, пропустили… А может, кто-то отвел глаза, и раненный в голову шам не смог противостоять этому, хотя и жаловался, что ощущает нечто нехорошее.
После допроса пленных Кир повеселел: все же, наконец, удалось точно узнать самое важное. Лекса и Серж – здесь, в этих землях. Осталось лишь их освободить, а это уж было вполне конкретной задачей.
Ладожская крепость в плане представляла собой пятиугольник, расположенный на нешироком мысу, образованном у слияния Волхова и небольшой речки Ладожки. Со времен Последней войны сохранились две башни – Климентьевская и Воротная – и прясло стены, восстановленные когда-то в двадцатом веке, хотя сама крепость была на десяток веков древнее. Во дворе когда-то располагались две церкви, от которых нынче почти ничего не осталось, и обширный сад, вполне культивируемый и сейчас. Рабы и отрабатывавшие непосильную барщину крестьяне сейчас восстанавливали еще три башни и стены. Две башни – Раскатная, у Волхова, и Стрелочная, на самом конце мыса – уже были почти закончены, как и стены. Оставалось лишь достроить зубцы, подвести крышу да заняться внутренней отделкой, ну, и возводить Тайничную, или Тайницкую, – среднюю – башню, вот уж там-то еще было работы – непочатый край.
