– Это хищная ива, – пояснил Кирилл. – Я ж вам рассказывал, предупреждал. Нападает внезапно, хватает, обволакивает ветками. Затем выпускает стрекательный сок, втягивает жертву в крону и переваривает. В Кронштадте-то мы эту гадость почти что всю извели, выжгли. А здесь – дикая природа. Не жжет еще руки?
– Нет.
– Скоро начнет. Терпи. Да! – сотник вдруг вскинул глаза. – Ты что там увидел-то?
– А вон…
Мальчишка попытался махнуть рукой, да не смог – парализующее действие сока хищного дерева еще не закончилось. Впрочем, Кир и сам уже увидел какой-то бесформенный мешок, валявшийся невдалеке от зарослей.
Дамп ловко зацепил находку мечом, подтянул…
– Тьфу ты! – раздраженно сплюнул Кирилл. Стоявший чуть позади него Ники скривился и выругался.
При ближайшем рассмотрении мешок оказался телом ребенка. Вернее сказать – мумией. Мальчик, лет шести, высосанный плотоядной ивой и выброшенный, как ненужный чехол. Как говорится, кожа да кости. Да клочья истлевшей одежды.
– Надо бы его похоронить, – тихо протянул Юр. – Человек все-таки. Нехорошо, когда так…
Сотник молча кивнул и послал на баржу Юра и Ники. Ники – за лопатой, а от раненого сигнальщика покуда все равно толку не было.
Могилу выкопали здесь же, невдалеке. Опустили иссохшее тельце, закопали. Все молча, без слов. А что было говорить-то?
Покончив с сим грустным делом, разведчики вновь пошли берегом, тщательно присматриваясь к росшим на пути кустам и деревьям. Становиться легкой добычей никому не хотелось, потому близко к воде не лезли, разве что ежели попадался совсем голый песчаный пляж.
Не спеша и осматриваясь, дошли до неширокого мыса, поросшего корявыми соснами. На одну из сосен мухой взобрался Ники, приложил к глазам бинокль:
– Ух ты!
– Что там такое?
– На том берегу какие-то люди с телегами. Что-то возят.
– Люди? Телеги?
Кирилл вмиг взлетел на сосну, уселся на широкой ветке… В бинокль четко просматривался противоположный берег. Хорошо была видна довольно широкая укатанная дорога и медленно двигающиеся по ней телеги, влекомые одетыми в лохмотья людьми. На телегах везли бревна. Толстые, ошкуренные. Вывозили из ближайшего леса и складывали аккуратными штабелями на обрывистом берегу, у пристани.
– Бедолаги, – негромко пробормотал Кир.
И впрямь, оборванцам приходилось несладко: у многих едва хватало сил перекатывать тяжелые бревна. Вот один не справился, упал… К нему тотчас же подскочил плечистый парень в кожаной куртке, и начал стегать несчастного плеткой… Беднягя поначалу закрывал лицо, а затем вдруг не выдержал, оттолкнул надсмотрщика и бросился бежать к обрыву…
