Этот случай может показаться мелочью, но возникает вопрос: какой урок получили отсюда молодые бойцы, наблюдавшие эту сцену? Ответ, думаю, напрашивается сам собой: жить и служить надо не по Уставу, а по понятиям. Стоит ли после этого вести речь о какой-то там дисциплине?
Третий случай в части «Минёра» произошёл у меня на полигоне при охране орудий.
Ночь. Непроглядная темень. Дождь. Я стою в лесополосе под деревом и вижу приближающуюся чёрную тень. Прекрасно догадываясь, что это идёт соскучившийся караульный с соседнего поста, я решаю всё же поступить по Уставу:
— Стой! Кто идёт?
Знаю, что в современных уставах эти команды звучат несколько иначе, но пользуюсь старыми и привычными, советских времён, окликами, как наиболее краткими и ясными. Однако тень не отвечает и продолжает приближаться.
Кричу «стой!» ещё раз, — тень как шла, так и продолжает идти. Тогда стреляю из автомата в воздух над головой тени, и та наконец-то останавливается.
— Осветить лицо!
Чиркает зажигалка, так и есть: это караульный с соседнего поста. Он был довольно скромным и тихим по своей природе парнем, поэтому не стал возмущаться. Мы с ним немного поговорили о диверсионно-разведочных группах, о том, что в ночной мгле невозможно догадаться кто находится перед тобой, поэтому оснований для стрельбы на поражение здесь предостаточно, не говоря уж о том, что молчать в ответ на вопрос — значит грубо не уважать своего товарища по оружию. Парень вроде бы всё понял…
И вот теперь, перейдя в часть «Мачете», я заступаю в караул и с интересом смотрю, как пойдёт дело здесь. Надо сказать, что тут сразу стало всё иначе. Игра в солдатики закончилась, здесь сразу повеяло серьёзностью. Никаких ухмылок, никаких прикольчиков, никаких «да я это, чо, — не вишь што ли?» у «Мачете» не было. Пароль — отзыв, пароль — отзыв, всё как положено. Такой чёткий порядок воодушевляет, вселяет надежду и уверенность. С ним спокойно стоишь глухой ночью, зная, что твои товарищи на других постах не пропустят просто так кого попало, что идущий и молчащий в ответ на твой оклик требует себе пули.
Вот так потянулась моя служба в караулах, пока мне не определили точное подразделение в части «Мачете». Эта часть службы не отличалась разнообразием, и никаких особенных событий за её время не произошло. Построения, инструктажи, разводы, отдых между сменами — всё как обычно. Лишь из-за нехватки людей длительность смен превышала таковые в советской армии. Теперь мы стоим на посту четыре часа, отдыхая затем тоже четыре часа, или по шесть часов караула через шесть часов отдыха. Такой расклад неудобен малой продолжительностью отдыха: за четыре часа не успеваешь ни поспать, ни сделать собственные дела. Стирка, душ, уборка не оставляют времени ни на что другое. Шесть через шесть немного лучше, но тоже не очень. Хорошо получается стоять четыре часа и отдыхать затем восемь часов, но такое удаётся редко.
