Так же здесь очень много старых отечественных машин, в том числе и «Москвичей-412», давно исчезнувших в самой Москве. У местных таксистов немало иномарок грузопассажирского типа, при этом почти в каждой машине есть флаг Новороссии или георгиевская ленточка.
Недавно у нас была боевая тревога: бандерлоги усилили обстрел и пытались атаковать Горловку на одном из направлений, довольно далеко от моей части. Завязался стрелковый бой, подразделения, державшие направление атаки, отбили бандеровцев, влупив в один их танк два снаряда.
Сейчас все ждут очередного обострения к 9 мая, но оно может случится и раньше, потому что бандерлоги считают минское перемирие законченным. Вообще же дата начала очередного обострения определяется в Вашингтоне.
…У нас горе: убили Мозгового. Алексей Борисович был самым видным предводителем русского сопротивления в Луганской республике и в Новороссии вообще Командиры его бригады заявляют, что это дело рук бандеровских диверсионных групп, но на самом деле напрашивается нечто совсем другое: Мозгового убила некая «третья сила», натасканная для уничтожения отдельных командиров.
Диверсионно-разведывательные группы давным-давно стали здесь заурядным явлением. Для противодействия ДРГ мы постоянно стоим в караулах и нарядах, охраняя различные объекты. Особенно бдительным надо быть ночью: слушаешь каждый шорох, высматриваешь каждую тень, сам держишься так, чтобы тебя невозможно было обнаружить. Такие же караулы наверняка были и в бригаде Мозгового. Другими словами, противодействие ДРГ налажено хорошо и давно, тем более, что на Мозгового уже были покушения и он, наверняка усилил бдительность охраны. Подготовить в таких условиях покушение со стороны ДРГ очень сложно, поэтому намного вероятнее версия, уже описанная выше: это сделала некая группа, считавшаяся до поры до времени своей. У такой вот «своей» есть намного больше возможностей, чем у сторонней ДРГ: «свои» гораздо легче могут добыть всю нужную информацию и не вызывая подозрений подготовить всё необходимое, чтобы затем нанести подлый удар в спину.
Подавляющее большинство бойцов нашей части было глубоко опечалено убийством Мозгового, и лишь от одного из них я услышал что-то вроде осуждения погибшего: мол, нечего было лезть куда не следует. Как потом оказалось, осуждавший был представителем преступного мира Донбасса и сам как-то раз едва не поплатился жизнью за свои делишки, но пользуясь вызванной войной всеобщей сумятицей, сумел выйти сухим из воды.
