Если же вам говорят такие вещи в неприятной для вас форме, то причина случившегося обычно коренится в вашем поведении, а не особенностях произношения.
короче, если кто то желает поехать повоевать за идею — оставляйте иллюзии дома. Там либо мясом в ополчении с высокой вероятностью посадки «на яму», либо в мутных подразделениях за не очень большие деньги наёмничать. Данное не касается только командированных спецов, но они и так на конкретную задачу выезжают.
«На яму» (ещё есть выражение: «в подвал») просто так не сажают. Наиболее частая причина посадки — употребление спиртного.
О необходимости расстаться с иллюзиями я уже написал в предыдущем сообщении. Здесь я с вами полностью согласен, АЭС: действительность — это не сказка и не лубочная картинка агитпропа.
Лично я после трёх недель пребывания в рядах ополчения ДНР скажу так: в ополчение вступать можно, в ополчение вступать нужно.
Люди требуются!
Нашим взводом обеспечения командует «Князь» — такой позывной у этого седого, где-то в моих годах, мужчины. По некоторым сведениям, до войны «Князь» состоял в штате колонии для малолетних преступников, занимая должность старшего учителя. Это предположение весьма правдоподобно, поскольку замашки у «Князя» свидетельствовали именно об этом. Он был очень груб и своеволен, не отличаясь при этом ни умом ни проницательностью, а с людьми обращался словно с неодушевленными предметами: ему ничего не стоило оскорбить человека, заставить построенный на разводе взвод стоять ждать около часа, оставить бойцов без приёма пищи.
Мне и моему сослуживцу Николаю, призвавшемуся вместе со мной, «Князь» надоел очень быстро. Как то раз, помогая варить снесенные пьяным водителем ворота, мы разговорились с Николаем, обсуждая место нашей службы. Разговору способствовало отсутствие обеда, без которого мы остались из-за беспечности «Князя». Мы жаловались друг другу и на саму службу в обозе, никак не отвечавшую нашим возможностям, способностям и устремлениям, и на придурковатого командира с закваской тюремного вертухая. В итоге мы решили переходить в другое подразделение нашего артиллерийского дивизиона, но тут произошел один примечательный случай.
В обозе был пожилой водитель, который, как и многие другие, пристрастился к спиртному. Каждый вечер он был навеселе, причем на его примере я заметил одну особенность опьянения в южных широтах: шаткость походки, неточность движений и вид пьяного лица выражены здесь гораздо слабее, чем в более северных наших краях. Упомянутые признаки наступают здесь лишь при тяжелых степенях опьянения, оставаясь незаметными даже тогда, когда количество принятого спиртного уже довольно велико. При этом отравляющее действие спирта на головной мозг ничуть не слабее обычного, но оно больше выражено в помутнении рассудка, чем в движениях тела. Пьяный начинает нести несусветную чушь, по которой сразу можно распознать его опьянение.
