Закурили, пуская к низкому потолку сизые струйки гонящего из глаз слезу свирепого табачного дыма. Помолчали. Отхлебнули жидковатого, но хоть зато весьма свежего и вкусного пивка, которого после отстоя пены оказалось ровно пол-кружки…
Выпили и по третьей. На душе у о. Саввы захорошело.
— Батюшка, а можно мне как на духу? — спросил вдруг Бекренев.
О. Савва вынул из кармана красный фуляровый платок, вытер рот и бороду, сказал основательно:
— Слушаю вас внимательно.
— Батюшка, вы также думаете, как и я?
— Что именно думаю, сын мой? — насторожился священник.
— Да то, что эта история уж больно мерзко пахнет. Посудите сами: взяли нас на ответработу, троих. И… кого же? Девочку после техникума, со светлой душой и без всяких мозгов. Вас, с волчьим билетом, которого поганой метлой из школы погнали… погнали ведь? Верно?
— Есть такое дело! — не стал отпираться о. Савва.
— И присовокупили ещё и меня… тоже, знаете… меченого…
— Офицер? — понятливо кивнул головой о. Савва. — Сидели, поди?
— Да, три года в концлагере. — мотнул головой Бекренев. — И вот, взяли нас таких… и куда? В Госинспекцию Наркомата, вроде как в священную инквизицию… Явно не по Сеньке нам сия шапка Мономаха. Но ведь взяли же? А… Только вот… Зачем?!
— Может, именно затем, чтобы мы себе шею сломали? — задумчиво произнес о. Савва. — Я ведь и сам, грешный, сумлеваться стал. Первое же дело, и вот такое… м-нда-с… Необычное, прямо скажем…
— Вот я и говорю… Думаю, батюшка, использовать нас хотят в темную… — решительно произнес его собеседник. Потом вдруг резко переменился в лице, понизил голос:
— Прошу Вас! Вы человек, гляжу, разумный…
— Да пожалуйста, все что угодно…, — опрометчиво пообещал о. Савва. Была у него такая скверная черта, от которой он и сам нередко страдал: мало кому он мог отказать в сердечной просьбе! Благо, попадались о. Савве люди всё больше приличные, можно сказать, душевные, и чрезмерного от него не требовали.
Бекренев схватил его за руку своей горячей и сухой рукой и горячечно зашептал:
— Батюшка Савва, отговорите ЕЁ, ну прошу Вас… Хотите, на колени встану? Пусть только она не едет с нами! Пусть от работы этой проклятой откажется… Ведь это же против самого Эн-Ка-Вэ-Дэ идти придется!
— Да что вы, что вы! — испуганно замахал руками о. Савва. — Не надо на колени-то… Я ведь не икона! Конечно, отговорю.
… Но обещания своего сдержать увы, не смог…
0.
Спецсообщение.
Довожу до Вашего сведения, что я вхожу в состав комиссии по проверке клеветнического письма о деятельности Барашевской школы-интерната, находящейся в ведении НКВД. Остальные члены комиссии настроены резко антисоветски, возможно составление ими отчета, искажающего работу органов ГУЛАГ по перековке малолетних преступников. Прошу Вашего разрешения на нейтрализацию фигурантов. Сексот Олеся.
