Шереметев прибыл во Владимир лишь во второй половине 1609 года, взяв предварительно приступом Касимов; затем он пошел к Суздалю, где крепко засели воры, но овладеть этим городом ему не удалось, и он должен был опять отступить к Владимиру. Наконец, только к исходу 1609 года, ему удалось соединиться со Скопиным.
Таким образом, к концу 1609 года, благодаря действиям Скопина и Ф. И. Шереметева и подъему народного духа в посадских и крестьянских мирах на севере России и в Среднем Поволжье, – царь Василий Иванович Шуйский, казалось, мог рассчитывать на победу над непрошеными гостями, нагло вторгшимися в Московское государство, как из Польши, так и с воровского Поля.
Но в это время в пределах Московского государства появился еще новый враг, одинаково опасный для Василия Ивановича Шуйского и для «царика», засевшего в Тушине. Это был Сигизмунд – король Польский. Успешно справившись с домашним «рокошем», он хотел воспользоваться теперь смутой, царившей в Московском государстве, и, под предлогом, что Шуйский заключил союз с его заклятым врагом – Карлом IX Шведским, решил вторгнуться в наши пределы, обещав сенату и сейму, у которых он испросил войско и деньги на войну, что будет в своих действиях руководствоваться исключительно выгодами Польши. Прибывавшие из Московского государства поляки убеждали его, что лишь только он явится в наших пределах, то бояре тотчас же сведут Шуйского с престола и провозгласят царем королевича Владислава.
Иначе смотрел шестидесятитрехлетний королевский гетман Жолкевский, который был вообще против войны с Москвой. Видя же непременное желание Сигизмунда вмешаться в наши дела, он убеждал его идти в Северскую Украину и овладеть ее плохо укрепленными городами, полагая, что королевских войск будет недостаточно для взятия крепкого Смоленска, обнесенного каменными стенами при Годунове. Но Сигизмунд во что бы то ни стало хотел овладеть как можно скорее именно Смоленском, составлявшим в течение стольких лет предмет вожделений поляков, а затем подчинить Польше и все Московское государство. В намерении идти на Смоленск поддерживали короля: бывший посол к первому Лжедимитрию Александр Гонсевский, ставший теперь старостой Велижским канцлер Лев Сапега, а также особо приблизившиеся к Сигизмунду во время рокоша братья Ян и Яков Потоцкие. Вообще в это время в Польше смотрели на покорение Московского государства как на дело весьма легкое.
