Переведя взгляд на Манапа и его спутников, он произнёс:
– Всё равно не будет по-вашему… потому что мы сдаваться не собираемся!
Хлестнув плетью коня, он умчался вниз по Царской дороге.
* * *
Ризван отхлебнул из пузатой глиняной кружки немного бузы и аккуратно вытер намокшие кончики усов. Ни лепёшка из конского щавеля, испеченная его женой Саидат, ни веселящая обычно буза не могли отвлечь его сейчас от тяжёлых и неприятных мыслей. Он вздохнул, затем снова вздохнул и, наконец, уставился невидящим взглядом на чернеющую вдали тучку.
– Ты что это молчишь сегодня? – подозрительно спросила его Саидат. – Заболел, что ли?
– Ничего я не заболел! – ответил хмуро Ризван. – Просто… думаю!
– И о чём же ты думаешь, может, скажешь? Уж не о том ли, чтобы подправить, наконец, забор?
– Помолчи-ка, женщина! – повысил голос Ризван. – Не до забора сейчас!
Саидат, зная характер мужа, не стала отвечать, а, повернувшись к нему вполоборота, принялась перебирать своими натруженными руками горянки разложенную на дощатом столе крапиву, только что собранную позади дома. Крапива была неотъемлемым компонентом горской кухни, и все русские, которых судьба забрасывала в горы случайно или по причине войн, лишь диву давались, видя, с каким удовольствием горцы поедают это колючее растение, которое, служа начинкой для всевозможных чуду и курзе, на вкус оказывалось нежным, как только что испеченный хлеб.
– Схожу-ка к Магди, – сказал Ризван и, тяжело поднявшись с табурета, направился к двери.
Магди был дома не один, а с двумя кунаками, занимавшимися отходничеством в Тифлисе и нынче приехавшими в родные края на побывку, к своим семьям. Один из них, Зубаир, горячо говорил сейчас, обращаясь к другому, Ильясу, и отчаянно жестикулируя своими большими жилистыми руками:
– Вот, социалисты говорят, что будет у всех всё одинаково. А как может быть одинаково у разных людей, а? Вот скажите мне, бывает так, чтобы всё одинаково? Люди-то разные!
– Да не волнуйся ты так! – спокойно сказал Ильяс. – Нам с тобой что терять? Это князья и беки теряют, а мы… Мы ничего не имеем, так что ничего и не потеряем! А вот заиметь можем! Обещают же большевики и землю, и скот…
Ризван, переполненный точно такими же думами, подсел к мужчинам и стал молча слушать.
– Вот наш кумухец Касаев Магомед говорит, что теперь у нас у самих есть право выбирать себе судей, а мне что-то не верится в такое, и я уверен, что…
– А я, – перебил неожиданно Ризван, – переживаю ещё и за другое.
