– Ну, вот опять! И слышать не хочу! Пусть говорят болтушки, если им нечего делать! А ещё лучше – пускай собственных дочерей так воспитают!
Высказав всё это оторопевшей соседке, Баху величественно направилась к своему дому, не глядя по сторонам и выражая таким образом собственный протест местным сплетникам.
Наступила осень. Дожди, столь долго ожидаемые летом, теперь шли, не переставая, и превращали всё вокруг в унылое и мокрое однообразие.
Жизнь в ауле шла своим чередом. Горцы трудились, обрабатывая скудную землю и выращивая на ней скот, тем самым внося лепту в восстановление разрушенного войной народного хозяйства.
Люди часто болели, и Малика ездила с главврачом размытыми горными дорогами в соседние аулы, где ждали их помощи больные, главным образом дети.
Прошло полтора года, как она жила в этом краю, далеко от дома и от мамы, и, если бы не Юсуп Магомедович, жизнь девушки была бы гораздо тяжелей. Именно в общении с этим интеллигентным человеком и заполнялась та пустота, что поселилась в её душе после ареста отца, предательства Марата и неосуществлённой мечты об аспирантуре. Дело было даже не в аспирантуре, а в том клейме, которое довлело над ней и над её семьёй и которое оказалось определяющим в её судьбе.
С Юсупом Магомедовичем темы для бесед находились всегда. Его познания поражали девушку, и ей казалось, что нет такой вещи, о которой он не смог бы дать исчерпывающую информацию. От него она узнала об экзотических странах и повадках страусов, о сафари, о том, какие национальные блюда насчитывает китайская кухня и много-много других интересных вещей.
Она была благодарна главврачу за то, что он не задаёт вопросов о личной жизни. И она не имела понятия о его жизни, той, которая у него была до приезда сюда. Словно существовал между ними негласный уговор не вторгаться на личную территорию друг друга, уговор, который Юсуп Магомедович нарушил лишь однажды, когда позволил себе поздравить девушку с несуществующей помолвкой.
Родители Юсупа, Магомед Дибирович и Зинаида Сергеевна, до войны жили в Махачкале, где работали она врачом, а он военруком в школе. Юсуп, которого мать ласково называла Юриком, рос в атмосфере родительской любви и взаимопонимания. Любовь к книгам, и особенно к русской классике, прививалась ему с самого детства, и в доме, всегда полном друзей, нередко устраивались поэтические вечера, где гости и хозяева с упоением читали Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Тютчева и множество других русских поэтов.
