— Что это такое? — швырнула она мне лист бумаги, на котором Ульяна излагала свои отношения со мной в той форме, как она сама их себе нафантазировала.
Гнев Инны мгновенно иссяк, когда я, пробежав глазами кляузу, спокойно ответил:
— Сама видишь, никто не собирается продолжать с нею связь. Я был нетрезв и, не знаю как оказался с нею в постели. Кроме тебя мне никто не нужен. И если бы не твой муж, который стоит между нами, я бы давно женился на тебе. Никакая другая по красоте не может сравниться с тобой.
Кажется, Инна потеряла дар речи, настолько я был убедителен. И пока она не опомнилась, попросил ее:
— Избавь меня от Ульяны. Обещаю тебе, это больше не повторится.
Инне польстило то, что я между двадцатидвухлетней и незамужней Ульяной и ею, не свободной, тридцатишестилетней, выбрал ее. Она пробурчала:
— Ладно, избавлю. Но чтобы это было в последний раз.
На радостях я задал ей вопрос, который она ожидала:
— Когда мы увидимся?
— Как только муж отправится в командировку, позвоню тебе. — ответила довольная Инна.
Я поцеловал ее в щечку и оставил в кабинете, удивляясь самому себе: «Однако, на какие интриги толкают тебя сложившиеся обстоятельства!» Но чувствовал, что против Ульяны нужно еще что–то предпринять, чтобы уж окончательно обезопасить себя. И, в свою очередь, вызвал ее на беседу уже в свой кабинет, в рабочее время, после того, как та побывала в руках моей «садистки Инны».
Ульяна пришла ко мне с обломанными перышками. Дело о ее аморальном поведении вынесли на бюро райкома комсомола, но внутренне она даже после потери своей легкой должности на заводе, готова была бороться за меня, обращаться к вышестоящим органам.
Мне удалось перехватить инициативу, и я высказал ей свою обиду:
— Что же ты, Ульяна, натворила? У тебя нет терпения. Не могла немного обождать. Знаешь ли ты, что мне дали выговор по партийной линии с занесением в учетную карточку. Я хотел на тебе жениться. А теперь, пока выговор не снимут, в течении шести месяцев за мной будут наблюдать.
— Ты хотел на мне жениться? — недоверчиво спросила Ульяна.
— Не мог я у тебя появиться. С другой нужно было отношения порвать.
— Это правда? — уже обрадовалась Ульяна.
— Конечно. Не хотел с тобой объясняться, боялся, не поймешь.
— Нет, я бы поняла. Извини, что я натворила! Гриша, ты простишь меня?
— Прощу! Только следующие шесть месяцев я для тебя Григорий Алексеевич. Оба сидим тихо. Все обойдется — дам знать.
— Гришенька, но меня с секретаря снимают, посылают по профессии работать мастером цеха, — пожаловалась Ульяна.
